Сетевой улов Аркадий и его добыча Прощальный взгляд на плато Путорана

Утром, при температуре 15°, облачности и легком ветре, мы с Андреем пошли на мыс вынимать сеть. Имевший, повторюсь, трагикомичный опыт этого способа рыбалки, я был настроен скептически. Андрей, по крайней мере внешне, пребывал в том же настроении.

Результат превзошел все ожидания. Мало того, что были пойманы 6 (шесть) щук, мало того, что они оказались весьма крупными - главное, что при их высвобождении нам удалось сохранить сеть!

С утра Лера проторенной дорожкой пошла на сбор ягод, но время ее возвращения не было оговорено. Антон почистил щук, пожарил и сложил в котелок. Головы, хвосты и потроха остались на берегу. Предвидя сытную трапезу, чайки с пронзительными криками кружили над берегом, садились на воду и о чем-то визгливо беседовали.

За сборами и прочими мелкими хлопотами время приблизилось к двум дня, а Леры все не было. Аркадий выходил на пригорок и свистел, остальные пытались кричать. Начинал вырисовываться план поисков. Один Толя сохранял внешнее спокойствие. Он знал, что традиционное время обеда - два часа. Знал он также, что об этом знает Лера. Поэтому было принято решение ждать до трех и начинать прочесывать лес. А пока мы занимались тем, что глупо выглядели - сидели на рюкзаках у озера и под легкие (пока) матерки наблюдали за голодными чайками.

Толя оказался прав - около половины третьего мы увидели Леру, возвращающуюся прогулочным шагом с чарующей улыбкой на устах. И вот тут случилась забавная метаморфоза. Мужики, скрежещущие зубами, сверкающие очами, бормочущие неприличные буквы и сулившие нарушительнице их спокойствия семь казней египетских, по мере приближения приговоренной тускнели, мутнели и расползались в направлении рюкзаков. Завязалась милая светская беседа, все поделились новостями и стали найтовать вещи, как будто все так и было запланировано.

Вот интересно, имел бы я возможность писать эти строки, окажись я на ее месте?

Во время движения, как и почти всегда, Аркадий тянул дорожку. В случае поклевки процедура действий экипажа имела следующий вид. Сначала Аркадий, затем Саша, а иногда и еще кто-нибудь из сидящих на корме отдавал команду "Стоп машина!". На носу команда эта иногда дублировалась Андреем и Толей. Тому было две причины. Во-первых, народ не просто тупо шкрябал веслами, а совмещал это мало интеллектуальное занятие с чем-нибудь более увлекательным. Лера мурлыкала песенки, я иногда тоже, остальные либо погружались в свои мысли, либо открывали прения по какому-нибудь животрепещущему вопросу, например, меню первой цивилизованной еды, женские ножки, достижения геофизики, компьютерные проблемы или голливудские фильмы. За этими занятиями команда "Стоп машина!" часто оставалась незамеченной. Ну, а во-вторых, от кормы до носа, как ни крути, чуть ли не десять метров, да еще встречный ветер сдувает слова.

Тем не менее вскоре весла висели над водой. Вторым пунктом программы неизменно была раздраженная реплика Аркадия: "Да возьмите же, падшая женщина, у меня весло, нехорошие люди!". Весло у него забирали, и он сосредотачивался на вываживании. Любопытствующая публика по радиусу дуги, по которой изгибался спиннинг, пыталась предугадать размер добычи. И, наконец, под радостное "Гольчишка!" или разочарованное "Хариус..." Роммель хватал поводок и вытаскивал рыбу на борт.

Но в тот раз все было по другому, начиная с наблюдения за спиннингом. Он согнулся чуть ли не вдвое. "- Пошли назад, - сказал Остап, ставший очень серьезным", - вспомнилось невольно. Ставший не менее серьезным Аркадий сказал: "Пошли к берегу. На воде не вытащу".

На наше счастье, озеро в том месте изобилует островами и длинными мысами, в нескольких сотнях метров от одного из которых мы и оказались. Стараясь не делать резких движений и в то же время грести быстро, мы повернули направо и устремились к цели. Опять же к счастью, у берега было мелко. Аркадий спрыгнул в воду, а Антон с Андреем выкинули добычу на берег.

Вот это был голец так голец! Не голец - гольчище! Зверюга эдакая!

По мнению знатоков, вес рыбины лежал в пределах от 5 до 6 кг. Аркадий скромно упомянул, что ему случалось ловить и крупнее, но руками он при этом не размахивал. Видно, рук бы не хватило.

Но тут, граждане, никаких рыбацких баек. Мало того, что гольца своими руками пощупали 9 человек, да еще и Саша фотографий наделал.

Один из следующих перетопов случился в двух километрах от истока Рыбной. Надо сказать, что у этой реки очень дурная репутация. Именно на нее в соответствии с розой ветров выпадают выбросы Норильского комбината, поэтому лоции описывают реку как мертвую, а ее название не оправдывающее себя. И вот возникла дискуссия, надо ли падать на ночевку прямо сейчас, в месте пристойном, или рисковать оказаться на мертвой реке. В конечном итоге вопрос стоял так: мы торопимся домой или нет? Точнее, в нашей компании не было принято говорить "домой", а только "К Ленину!". Итак, было множество аргументов за скорейшее выдвижение к Ленину, но были и не менее разумные против. Соображения высказывались разные, но почему-то тон становился несколько повышенным...

Примирила всех природа. Ведь вид, который мы имели счастье лицезреть, фактически открывал последний взгляд на плато Путорана. А Рыбная будет течь уже по тундре, плато останется сзади, и никто не знал, покажет ли оно нам себя в такой красе, как сейчас.

Над дальними горами висела уже знакомая дымка и... радуга! Я вспомнил, как с нами прощалась Умба в 1999 - солнце зажгло над последней стоянкой огромное гало. Что небо хочет сказать людям своими знаками? "Прощай" или "До свидания"?

Упали в самом истоке Рыбной [68°49.454'; 89°36.752'], на левом берегу, к которому мы опять начинаем тяготеть - все последующие стоянки будут на нем же. Стоянка плохонькая, погода, как и почти все последние дни, пасмурная и теплая - 17°.