Это был один из самых странных походов, в которых мне довелось бывать.

В апреле-мае, просиживая дома штаны на самоизоляции, я полностью морально подготовил себя к тому, что летом этого коронованного года придется остаться в пределах в лучшем случае Московской области, а то и Москвы, если не той же квартиры. Сходные или такие же мысли приходили в головы моих потенциальных спутников.
В конце мая-начале июня ситуация стала стремительно меняться к лучшему, но… не в Магадане, который постепенно накрывала волна, так удачно (если верить официальной статистике и распоряжениям власти) схлынувшая с Москвы. В частности, нам сообщали, что всех прибывших в Магадан и другие дальние регионы принудительно сажают на двухнедельный карантин.
Потом оказалось, что подобной участи могут избежать те, у кого есть справка об отрицательном тесте на коронавирус, сделанном не раньше чем за два дня до прилета. У меня такая справка была, но датированная 18 мая. Однако Ильич брался нарисовать (и нарисовал) всем липовые справки об отрицательном тесте (их так и не спросили).
Все это привело к тому, что связка Семкан-Яна оказалась вовсе не такой, как планировалось.
Во-первых, нам невероятно повезло с погодой. Все местные в один голос твердили, что несколько пасмурных, даже не дождливых, дней за две недели для здешних мест – невидаль.
Во-вторых, нам не повезло с рыбой. Не то чтобы ее не было вовсе, но было гораздо меньше, чем рассчитывалось.
В-третьих, препятствий типа завалов, сложных порогов и мелей на реке тоже почти не было. Уровень воды можно было считать умеренно высоким, а скорость течения – высокой весьма, и река несла нас гораздо веселее, чем мы сами того хотели.

Яна и особенно Семкан (или Сеймкан) красивы и своеобразны необычайно. Большей частью их долины широки и ярко выражены. Русло разбивается но множество проток, и мы зачастую заплывали в такие мелкие, что приходилось проводиться. Между протоками находятся огромные поля (иначе не скажешь), заполненные окатышами примерно одинакового размера, и словно выровненные сверху по линейке. Забавно, но, устанавливая палатку на подобных берегах, приходилось тратить насколько минут на поиск достаточно крупного камня! И все равно, зачастую сильный ветер заставлял искать для каждой оттяжки по несколько камней, всего лишь ненамного более крупных, чем все окружающие.
Как следствие, больших камней в русле, как и вне его, почти нет. Все стоянки, кроме стапеля, были на этих самых каменисто-песчаных полях.
Берега изобилуют огромными старыми завалами из всяких дров, начиная от мелких палочек и заканчивая обхватными деревьями. Проблем с дровами мы не испытывали ни разу, кроме разве что места стапеля, где просто приходилось для поиска охапки дров делать на несколько десятков шагов больше.
На красоты хотелось постоянно глазеть, но вместо этого шустрое течение Семкана нас несло дальше, к не таким уж далеким берегам Яны, а оттуда – к еще более близкой цивилизации.

Поэтому шли, ну мягко говоря, крайне неспешно: в итоге путь в 160 км мы прошли за чистое время, равное без малого суткам, но с учетом многочисленных чалок, рыбалок, стоянок, дневок и остановок растянувшееся на 13 дней.

Соответственно, потеряло смысл вести и вкладывать здесь подробный дневник, придется отметить только самые важные и интересные события.

Сначала о погоде. Я исправно вел наблюдения за температурой и давлением с помощью Garmin Fenix, пока не обратил внимание на, во-первых, легкий туман под стеклом, а во-вторых, явно неправдоподобно высокие показания барометра. Трехлетняя безупречная служба прибора прервалась на, кстати сказать, довольно удачном месте: в сложившихся условиях следить за погодой было особенно незачем.
Дневная температура стойко держалась в диапазоне 20…25°, дни были большей частью солнечными. Исключения составляли 14, 15 и 17 июля, сопровождавшиеся небольшими дождями и пасмурной погодой. Иногда, например, 16 июля, наползал туман, помешавший нам с Володей на прогулке насладиться созерцанием окрестностей. Несмотря на жаркую погоду, небо ни разу не было безоблачным.
Температура воды поднималась от верховьев до низовьев с 4° до 12°, средняя составляет 7°. Вода до самого Охотского моря чистейшая, с изумрудным оттенком.

Ветер почти всегда есть, от умеренного до сильного. Направление чаще всего южное, с моря, но иногда в течение нескольких часов меняется на противоположное. Обычно с позднего вечера до полудня ветер слабый, но потом начинает разгуливаться и создает некоторые проблемы с костром. Правда, при имеющемся изобилии сухих дров ветер мало влияет на стряпню. В низовьях хвойные лиственницы уступили место лиственным породам, гореть дрова стали хуже, несмотря на сухость.

Как следствие ветра, от летающих и кусающих тварей мы почти не страдали. Зато во время прогулок, заходя в густой лес, приходилось использовать и накомарники, и репелленты.
Против медведей были предприняты серьезные меры защиты: свистки, петарды, фальшфейеры, пугачи и прочие пукалки. Медвежьи следы сопровождали нас постоянно, их просто заметить можно было лишь на песчаных отмелях. Также встречаются следы лося, оленя, лисы и, совсем редко, волка.
При этом видели медведя (точнее, маму с двумя детенышами) всего один раз и издалека. В ночь с 23 на 24 июля близость леса и обилие следов заставили организовать ночное дежурство по поддержанию огня.

14 июля, в жаркий и солнечный, как и многие другие, день, один из нас заметил, что вода поднимается. И правда, в верховьях погода был не в пример хуже нашей: суровые тучи, вертикальные линии дождя.
Вообще описанный рельеф в случае паводка оказывается крайне невыгодным для терпящих бедствие. Равнина, как уже говорилось, плоская как стол, и в случае подъема уровня воды выше уровня этого самого стола – бежать оказывается, по сути дела, некуда. До ближайшего склона – в лучше случае сотни метров, а скорее, километры через такие же бесконечные каменные поля, протоки, завалы и редкие лиственные рощи. Утешало лишь то, что для затопления такой широченной долины паводок должен был быть поистине грандиозным и начаться не вдруг. А за эти несколько дней можно было попытаться либо убежать от него, по крайней мере, до более безопасного места (а они были, просто редко), либо добраться до крутого склона на траверсе текущего положения.
Итак, в тот день мы с некоторым беспокойством осматривали место лагеря, приподнятое над уровнем реки всего на считанные сантиметры. Воткнули в дно несколько палочек и то и дело проверяли текущий уровень. И верно: дождь, хотя и несильный, был с 5 до 7 часов вечера, но больше никаких неприятностей не случилось.

Народу на реке нет вообще. Обнаруженные кое-где тропы проложены либо оленями, либо медведями. Банок, стекла, кострищ и прочих следов пребывания двуногих тварей мы не находили. Лишь в низовьях Яны (с 20 июля) стали встречаться местные рыбаки. Народ как один радушный, щедрый и приветливый.
На разрушенную избушку, точнее, землянку (точка 11 на треке) я во время прогулки наткнулся совершенно случайно, равно как и на едва различимую вездеходку (точка 9). Дорога вышла к реке и затерялась в камнях сухой протоки.
Кто жил в избе, стоявшей на маленьком ручейке, а также кто, когда и зачем проложил вездеходку – осталось неизвестным. Но в любом случае было это очень давно, не позже чем лет 10 назад…