Катамаран «Дорадо»
нос	Алексей "Брежнев" Шерстнёв	Анастасия Левикова
корма	Александр Степанов	Игорь "Поплавок" Поплавский

Еще один - самый младший - член экипажа, Артемий Яковлев, сын полка, был на позиции "либеро" и менял одно судо на другое.

Знаете, что такое "облом"? Представьте, что вы, отрешенно и долго, готовитесь к прыжку. Разминаетесь, разогреваетесь, растягиваете тугие, неподатливые мышцы. И вот разбег, ускорение, еще секунда, и вы оторветесь от земли…. А там не насыпали песка, не налили воды, не завезли снега. И вы топчетесь в лыжах, с шестом в руке, в резиновой шапочке на самом краю трамплина, и туда нельзя и обратно как-то неловко.

У нас так было.

Теоретическая подготовка к походу началась еще зимой. Читались отчеты, просматривались карты, сбивалась команда. К лету обороты усилились, гул телефонных переговоров нарастал, утрясались детали и утрамбовывались рюкзаки. В азарте мы сшибали чугунные урны и продавливали автомобильные пробки.

И вот она. Пятница 13-ого. Прощай, Москва, разогретая почти до температуры тела, и охлажденная неожиданным ливнем! Мы, промокшие и счастливые, шлепаем по лужам Ярославского вокзала, нам уже море по колено! Теперь только вперед! Впереди целая жизнь. Полноводная, вольная, удалая и веселая. Желанная и единственная. Два дня в поезде, как выдох перед последним броском, станция Харп - встали на мысочки…. И тут – ОБЛОМ! «Вылета завтра не будет!»¹.

Объяснюсь. По некоторому счастливому совпадению одни серьезные и благодарные люди пообещали Ильичу и сопровождающим его лицам вертолетную заброску из Салехарда до Малого Щучьего озера. И мы ждали, что если не завтракать, то уж обедать точно будем на вольном просторе, в окружении скал и ледников. А тут - «Нет погоды». Вертолеты не летают.

Зато нас встречают начальники очень высокого ранга и под белы рученьки рассаживают по машинам. Работяги в униформе по команде шустро подхватили и загрузили наши вещички, все произошло так бойко, что чуть было не уехали, позабыв костин рюкзак в поезде. Через 40 минут уже на пароме. А через час нас высаживают на мраморном крыльце у дверей самого шикарного отеля в этих краях. На семь вечера назначен ужин с высокопоставленными лицами ЯНАО.

Наш внешний вид не очень соответствовал зеркально-мраморным интерьерам, обслуга была несколько шокирована, но вышколенно не подавала виду. За ужином мы узнали много хорошего и трогательного про нашего Ильича. Спасать людей дано не каждому!

Умиленные приемом и спиртным, напаренные в сауне, разошлись по номерам ожидать утра, не расставаясь с надеждой, что погода одумается, и вертолеты взлетят.

Туманный вечер в Салехарде

Но чуда не произошло. Пошли прогуляться по окрестностям, дошли до паровоза, стоящего на приколе посреди заасфальтированной тундры, облазили его, сделали фото на память, Сашка чуть ли не в топку залез.

Некоторые дошли до «Полярного круга» и переступили черту. Отметились. Потом целый день вытаптывали дорогие ковры и засиживали кожаные диваны, пытаясь прикорнуть, и БОАТЫЙ отутюженной холл «Юрибея» временами напоминал зал ожидания на заштатной промежуточной станции. Служащие округляли глаза, но видимо, им даны были указания не гнать нас поганой метлой, терпеть и угождать.

Мы даже пытались проработать на скорую руку другие варианты заброски и даже другие маршруты, попросив проводить нас в Business center, тонко намекая, что мы «правильные» гости и не лишены некого образования, а драные джинсы и линялые майки - еще не повод записывать нас в бомжи. Чтобы не травмировать постояльцев и обслугу, вечером забились в наш 700-баксовый Duplex Suite (в Лондоне подешевле будет). Там резались в преферанс, созванивались с вездеходчиками, смотрели телевизор, пили водочку, в соответствии с образом, закусывая ее пролетарским «Язем в масле» и «Налимом натуральным», по 50 рублей баночка.

Прейскурант на бой посуды в местном ресторане

Утром, во время завтрака, поступила команда собираться: наконец–то дали «добро». Похватав свои вещички (у некоторых они ограничивались зубной щеткой - нас попросили взять в гостиницу только самое необходимое, а рюкзачищи хранились где–то на складе), мы уже через двадцать минут стояли рядом с нашим МИ-8.

Я понимаю, что полетами на геликоптерах сегодня мало кого удивишь. Но оглянитесь: так ли уж много у вас знакомых, которые летали на «вертушках». Вот и для нас это некое приключение и восторг.

Вид на Салехард с высоты вертолетного полета

Конечно, перекрестились: новости-то иногда просматриваем. Но было не страшнее, чем в самолете. Только шуму побольше, и картинка в иллюминаторе интересней. Вот угадываешь изгибы реки, игрушечную железную дорогу, мост, какие-то постройки, бесчисленные глазницы озер, проеденные в зеленом ковре тундры, вот земля начала приподниматься, взбухла холмами, окаменела, потянулась ввысь. Голубые сосуды прорезали ее плоть, и, наконец, появилась синяя-пресиняя загогулина озера, зажатая скалами.

Вертолет пошел на посадку.

Неужели это произошло? Мы с Темкой обнялись, скакали и кричали от радости, что наконец-то все свершилось, случилось, мы у цели нашего путешествия!

Несмотря на потерю одного дня, решаем никуда сегодня не торопиться, а потихоньку собрать катамараны, погулять по окрестностям и насладиться красотой и уединенностью этого места.

Отобедали, сразу поняв, что готовка на газу под непрерывные поддувы ветра - это особая история и особая кулинария. В этом моя маленькая гордость: я, предвидя подобное, пыталась продумать заранее быстроприготовляемую и вкусную еду, минимум сублиматов. Макароны – вермишель, готовятся не более 3 минут, каши (гречка, рис, пшено) - хлопья, так же: залил кипятком, прикрыл и через 5 минут готово. Тушенку мы должны были максимально извести до пешки. Здесь ограничений не было. Все одобрили кус-кус: быстро, питательно и вносит разнообразие. Стеклоткань тоже оказалась очень полезным приспособлением, мы просто полностью окутывали ею котелок, стоящий на горелке. Сверху еще прилаживали крышку из фольги. Но все равно, на закипание примерно 7 литров уходило минут 30-40.

Мы приземлились на южной конечности озера. И разбили лагерь тут же на мысу, между Глетчерным и рекой Малой Щучьей.

Место голое, как на сковороде. По нужде приходилось бегать чуть ли не в соседнюю деревню. И как ни отбежишь, ни оглянешься - все как на ладони. Хорошо, что у меня плохое зрение. Зато из палатки вылезешь, и с крыльца такой вид откроется. Дух захватывает!

Массивные, осевшие под тяжестью веков горы напомнили мне стадо мамонтов, идущих друг за другом вдоль озера, у крайней скалы-вожака четко углядели хобот, свисающий до земли и круглый глазок, поглядывающий на неожиданных гостей.

Ближе к полуночи над горами заклубились отяжелевшие хмурые тучи, они медленно сползали в долину, оседали над озером, или уплывали дальше на север: видимо, пришло их время. Произошла таинственная смена декораций, картина стала еще величественней и тревожней. Мы решили, что пора покинуть сцену и разбрелись по палаткам.

Среда. Второй день похода

Ночью с озера задул злой сильный ветер, наши нештурмовые палатки еле выдержали его натиск. Мы с Ильичом пару раз по очереди выбегали проверить, не унесло ли надутые катамараны и другие неосмотрительно оставленные незакрепленные вещи. Одним из порывов «Дорадо» швырнуло на палатку Сашек (Готовцева и Степанова). Видимо, это и спасло кат от дальнейшего путешествия по тундре. Разнесло по мелочи всякие пакеты, а «пережорную» продуктовую сумку (почти пустую) занесло аж на противоположный берег реки.

Палатка, где обитали Настя и Тема, так заваливалась, что им спросонья показалось, что на них упал большой медведь. А я полночи, по ощущениям, держала в полудреме на вытянутой руке прогибающиеся дуги («Salewa Scout» не для этих ветров). Только² «правильная» горная «Ferrino» чувствовала себя в своей стихии, и не пугала постояльцев.

Утром мы с Димой дежурные. Ветер все еще набрасывается порывами, хотя тепло и солнечно. Пытаюсь в одном котелке приготовить воду и на кофе, и на кашу. 9 на 400 будет, ну, пусть, 4 литра. Отсчитываю двадцать кружек (примерно по 200 мл) и заполняю почти доверху девятилитровый кан. Странности арифметики в этом походе будут постоянно нас изумлять. Литры, миллилитры, метры и километры сами по себе, а все наши мерные устройства типа кружек, фляжек и GPS будут считать в каких-то только им ведомых единицах. Вот такая щучья аномалия.

Итак, быстрый завтрак и сборы. В десять береговая команда определена и готова к выходу. Сплавная найтует вещи. Возились они с этим долго, видимо, готовились к суровым порогам. Мы - я, Тема и Настя - успели отойти за это время примерно на километр-полтора, обогнув поверху, по вездеходке, скалу, выпирающую по правому берегу. Я иду не торопясь, очень размеренно, приспосабливаюсь к новым треккинговым палкам, прислушиваюсь к ощущениям в суставах, хочу понять, на что они способны на пересеченной местности.

Здесь хочется немного побрюзжать. Соратники, читайте отчеты, тем более что я их все рассылаю и разжевываю. Как и было обещано, неоднократно описано с подробностями и в лицах, река Малая Щучья почти на всем протяжении является сплошным шкуродером, «заосадом» (засада+сад) камней, полной задницей. Что и так было нетрудно угадать. Горы - голые, именные ледники, в поисках которых вы вчера лазили, почти растаяли, жара стоит месяц, дождей нет. Основной способ передвижения по этому участку маршрута – проводка и обнос самых каменистых участков. Надеждами питаются юноши, остальным пора расширять рацион, пересмотреть меню. Ну, а вы? Туда же.

Короче говоря, не прошло и часа (50 минут), как мы издалека наблюдали отплытие. Еще через минут двадцать получили по рации панический приказ возвращаться. «Мы порвались!». Ну, немудрено. Интонации у Брежнева были такие, будто они разодрали собственную кожу, у них как минимум открытый перелом, и проникающее ранение в живот катамарана! Бедное животное! Кошмар и Ужас!

Мы, чертыхаясь, плетемся назад. Визуально это километра два по всяким буеракам. И, собственно, зачем? Мы не понимаем. Спорить по рации – неэстетично, ты орешь, выкладываешься, а в ответ: «Прием, прием, вас не слышно!» или того хуже, на эмоциональном взлете, понимаешь, что забыл нажать нужную кнопку.

В конце концов, пройдя метров 500, я отзваниваюсь и сообщаю, что у нас ВСЕ с собой, автономно мы можем просуществовать часа два-три, может быть, за это время можно наложить швы и заклеить рану? По многолетнему опыту на это уходило не больше часа. Но потом понимаем, что там слишком много составляющих. Это процесс. Тем более что у них с собой тоже было.

Мы позагорали, поспали, поиграли в карты, доели почти все заначки и потихоньку двинули вперед. В итоге, на приметном правобережном холме, после первого (по моим подсчетам) «камнесада», мы уселись их поджидать, мечтая уже об обеде. Одновременно, как истинные натуралисты, наблюдали за поведением и миграцией мужских особей, обремененных двумя катамаранами и кучей вещей, в дикой природе. В следующий раз надо усугубить задачу. Выдать им, например, три катамарана или шесть отдельных лодочек, и отобрать бутылочку с волшебным зельем, которая чаще всего объединяла их вместе, и заставляла делать осознанные и, главное, СОГЛАСОВАННЫЕ действия, но не ускоряющие ремонт и явно тормозящие эволюционный процесс продвижения к заветной (т. е. к заданной) цели. Поведение их казалось неразумным, перемещения хаотичными, КПД – низким.

Наконец (возможно, это действие волшебного напитка), одна, видимо, самая разумная особь, была замечена идущей по берегу с грузом на плече. За ней потянулись и другие. Потом, потихоньку–полегоньку, на раз-два-взяли перенесли посуху и каты, обошли засаду. Стали вновь грузиться, как раз в заливчике под нашим холмом. «А что, обеда не будет?», - спросил Костя, привыкший получать поощрения именно в это время суток. Видимо - нет. Худосочный Поплавский раздраженно сказал, что на обед не заработали, и так ничего не прошли. Ему виднее. Он – штурман, главный по GPS. (Забегая вперед, скажу, что он внаглую будет использовать свое служебное положение, и вместе с прибором дурить нас по полной программе!).

Далее небольшой участок реки – плес - проплыли, нас, «береговых», даже подвезли. Но как только начался «малый» каньон (на карте все видно - по левому берегу скальные невысокие стенки), на выходе – почти «сухая» шивера, разнокалиберные каменюки, то густо, то пусто, то по щиколотку, а то ямка по грудь. И все это на достаточно сильном течении. В общем, накорячились. Пройдя это место, все-таки решаем встать на обед.

Время 16.00. По прибрежным кустам наломали, натаскали сухих веточек, готовим на костре.

Обедали рядом с хорошо укатанной вездеходкой, в этом месте она идет почти параллельно реке, но метров через 500 уходит круто вверх, к горам. И пройдя по ней совсем немного, мы, береговые, опять вынуждены возвращаться к реке, продираясь через ивняк. Нырнешь в такие заросли и все, направление потеряно. Поэтому вначале пытаюсь рассмотреть кратчайший путь, его и придерживаться. Внутри путано-перепутано, под ногами все ходуном ходит, то яма, то канава, то ветка толстая, то «гамак» из прутиков. Нащупаешь палкой, как слепец тропку, и идешь, все время проверяя, что там впереди. Наконец, вынырнешь. Ни реки, ни ребят не видно.

Вскоре дошли до четкого ориентира: ручей Маталаватарка. Течет, как обычно, несколькими руслами, но чем выше от реки, тем их меньше. Самое широкое место на нашем пути - метра два-три. В принципе можно пройти и по камням, если не жалко замочить ботинки. У Темки обувь подходящая – неопрен и пластиковые сандалии, а мы с Настей по очереди перешли в резиновых сапогах, Тема переносил их туда-сюда. Вокруг ручья, понятное дело, все в зарослях, стараемся все-таки прорваться к реке и предложить успокоиться на сегодня, и встать на ночлег.

(Пишу, все, как было. Если не нравится, пишите сами).

Во время пережора выяснились некоторые разногласия. У Игоря навязчивая идея пройти сегодня до конца. (Аргумент: «10 км вниз по реке проходится за один ходовой день!»). А ситуации разные. Меня бывавшие там люди предупреждали: «Закладывайте на Малую Щучью – ДВА дня!».

Выводы. В следующий раз буду точно указывать ЦЕЛИ похода и спрашивать согласия. Целью этого похода НЕ являлось умаяться на проводке или на пешке. У кого проблемы с физической нагрузкой – в спортзал, на лесоповал, на разгрузку вагонов, на грядки, в другой поход! Цель этого похода – попасть и РАЗГЛЯДЕТЬ Щучьи озера, пройти с грузом 24 км со Щучьей на реку Хадату, сплавиться по ней, порыбачить, подневать с банькой. Попасть в Хадатинский заповедник и, по счастливому стечению обстоятельств, увидеть реликтовых овцебыков.

В конце концов, решаем притормозить и встать на ночевку. Прошли примерно половину пути. Место выбираем на левом берегу, на взгорочке.

После такого не самого легкого дня всем хочется принять ВАННННУ, выпить чашечку кофе, а лучше - бокал шампанского. Ванна, точнее холодная купель, была прямо под нами, и самые холоднокровные особи в ней изобразили пару корчей и судорог, Настенька мужественно помыла голову, меня хватило на влажные обтирания. Зато наши земноводные – Поплавский с Брежневым - устроили помывку, как в бане, в их жилах точно течет синяя кровь наших далё-ё-ёких предков, которые зачем-то вышли-таки на сушу. Точнее выползли. Ужин готовим на костре, в зарослях кустарника можно без проблем найти достаточно сухих дров. Все так устали, что даже есть особенно не хотелось. Поковыряли кашку, запили чайком - и на боковую. Шампанского никто не предложил.

Четверг. День третий походный (и второй день проводки по М. Щучьей)

Утро туманное и прохладное. Позади осталась горная страна, как всегда кажущаяся издалека голубой, прикрытые облаками скалы Малого Щучьего озера рельефно выступают на строгом сером фоне. Слегка моросит. Но к полудню погода опят разыгралась. Умеренно тепло и солнечно. К нашей береговой команде приписали Костю, Ильич с Сашкой посчитали, что он не шустро прыгает, тормозит процесс. Процесс заключается в том, что в нужный момент надо спрыгнуть с баллона, а потом так же лихо запрыгнуть и порулить пару метров, до очередного камня и мелководья.

Мы шагаем по склону, обходя или прорываясь сквозь ивовые дебри, топча пружинящие переплетения низкорослого кустарника, который так же похож на берёзу, как шмель на удава. Время от времени припадаем и обдираем, словно козы, ягода черники, которая просто заполонила все стежки-дорожки. Река, заваленная камнями, журчит где то внизу. И сверху напоминает булыжную мостовую в великанском царстве-государстве. Между булыжниками - струйки воды. Поперек реки фигурки лилипутов, и нечто напоминающее сани, заваленные всяким скарбом. Что они тут делают, как проползли сюда? И куда подевалась "птица-тройка"? Нет ответа.

Я не шучу. Видели мы там «птицу-тройку». Надысь видели. Появилась она откуда-то из-за гор, проскакала краем реки, спустилась к озеру. Соскочил с саночек мужичок, что-то у воды поколдовал, прыг в саночки, и замелькали треугольниками коротенькие ножки рогатых и волосатых скакунов, и унеслись прочь, будто их и не было.

Памятуя вчерашние перепалки, не хочется опять выяснять, «кто в доме хозяин». Но, прикинув скорость прохождения, которая составляла 100 м за 40 минут, решила прекратить это безобразие, и предложить «водникам» разгрузиться, в чем береговая команда бы поучаствовала, и перетащить вещи и каты до более многоводного места. Сверху видно, что, как только река расползается на рукава, воды катастрофически на всех не хватает. Все особенно злостные участки можно вычислить по карте, обычной двухкилометровке. Угадать, в какой протоке больше воды - невозможно. И в этом случае лучше всего просто обносить подобные разливы по берегу.

Мы немного опоздали, оба ката продрали, и пришлось разгружаться, перетаскиваться и клеиться. «Петрович» был благоразумно перенесен на место нового стапеля. Упертая команда «Дорадо» после ремонта протащила пустой кат по воде.

Но, финиш уже виден. Береговые ничего ценного, нужного и вкусного не тащили, следовательно, нами можно было жертвовать при необходимости. Пару раз перебродив реку, мы наконец-то вышли на каменистые отмели устья Малой Щучьей. Перед нами широченная долина слияния двух тёзок. Бредем по галечной площади, ищем пригодное место для стоянки. Слева – затерянное среди множества проток русло младшей из Щучьих, впереди, в километре - поросший лиственницами крутой берег – это уже долина старшенькой. Бросишь взгляд на запад, там опять поднимаются, громоздятся, тянутся к небу горы, их вершины сливаются с ним, притягивая облака. Там вдали - мое заветное и долгожданное - Озеро.

Справа круто спускается вездеходка и уходит к Озеру. Рядом вполне себе лужок, ночевать на камнях не придется. Поблизости какие то кустики, в которых находим дрова. Ставим лагерь.

Нам с Ильичом захотелось побыть вдвоем и мы ушли на Б. Щучью. Димка там кидал спиннинг, а я, раздевшись почти догола (почему то хочется ТАМ скинуть с себя все лишнее, не только в переносном, но и в прямом смысле), созерцала и писала дневник.

Переживаю, что опять разногласия в команде. Игорь считает, что завтра надо выходить на пешку. Мои доводы не услышаны. Ильич на моей стороне, основной аргумент – это же «твой» поход, вот и делай, как считаешь нужным. Решено. Завтра – отдыхаем. По возвращении, пользуясь некоторым замешательством, объявляю себя единоличным Адмиралом, и командую: «Завтра - дневка. Поход на озеро и сборы».

Четвертый день похода. Первая дневка. Поход на Большое Щучье озеро

Все, кроме Брежнева (который тоже без нас бегал голышом, в чем был замечен оленеводом, проезжающем на своей «тройке». И теперь легенда о тундровом диком Йети будет переходить из поколения в поколение, вдохновлять сказителей и прочих уфологов. О нем, возможно, сложат песни, и расскажут историю о беззащитном, одиноком и очень чистоплотном существе, обитающем по берегам холодных северных рек)...

О чем это я? Итак, после завтрака мы собрались и бодро зашагали по дороге, вымощенной если и не желтым кирпичом, то вполне укатанной и утрамбованной вездеходами. До озера 4 километра.

Перебродили несколько русел Малой Щучьей, которая все никак не может определиться с основной линией впадения, и поэтому устраивает это многопроточное безобразие. Потом дорогу пересекает еще один выходец с гор. Ручей Сермальяхо с жутко холодной водой и с диким стремительным нравом. Причем их два, этих бурлящих ледяных кошмара. Голые ноги деревенеют мгновенно, и ты понимаешь, что происходило с несчастными пассажирами «Титаника», когда подобное окоченение поглощало все тело. Смотрю, где переходить, но по любому - воды по коленку. Потом на нашем пути встретилось свое «маковое поле». Это – плантации черники. Некоторых мы там почти потеряли. Их приходилось выносить на руках, с характерными признаками передозировки - лиловый язык, синюшные губы и перемазанные будто чернилами пальцы.

Встречались нам и «парковые» прудики с уточками, не хватало только мостков и купален. Зной, донимающий нас, измучил желаниями и миражами. Но на деле это оказывались тухлые погрязшие в тине болотца. Купания - отменялись. Впрочем, неприхотливый Сашка там окунулся. Остальные воздержались.

Наконец дорога заторопилась вниз, долина расширилась, и мы увидели небесной голубизны озеро. На склоне, засаженным иван-чаем, несколько аккуратных домиков, явно обитаемых. Самые смелые решают искупаться, отметиться. Вода – леденющая. Да это, собственно, еще не само озеро, это утекает из него неширокой лентой будущая Большая Щучья – полноводная, бурливая, рыбная и длинная-длинная. Большая часть озера (оно протянулось на 14 км) прикрыта от нас кулисой гор.

Тут появляется и хозяин - егерь Фарид. Он не удивлен, ему про нас уже доложили оленеводы, и была радиограмма из Салехарда. Потом он видит, что мы люди мирные, на охотников не похожи. Его основная задача - сохранять численность овцебыков, которые разбрелись в некотором количестве из главного заказника на Хадате, и теперь гуляют по здешним холмам.

Тут же предлагает проехаться с ним на моторке, снять сети. Вот шанс увидеть озеро во всей красе! Но я понимаю, что нас слишком много, надо решить, кто останется. А поехать с ним самой, не взяв Настю или Темку, мне показалось неправильным. Пусть идут рыбаки! Ильич, Темка и Сашка Готовцев. Потом сильно жалела. Чего поскромничали, надо было его попросить нас всех по очереди прокатить.

Долго топтаться на галечном берегу не было смысла, сфотографировались и пошли обратно.

Массовая чистка рыбы

Рыбаки вернулись только под вечер, притащив с собой гольцов и кусок оленины, полученный в дар. Я встретила их неласково. Назавтра - пешка, а у нас конь не валялся. Мы успели только разобрать и сдуть катамараны. Ильич взбешен. У него был план не упаковывать «шкуру», а тащить баллоны за собой на веревочке. Разумеется, это всеми было воспринято как шутка, но он был раздосадован всерьез. Между делом, из оленины сварили неплохой супец, гольцов зажарили, на вечерний чай пришел гость - Фарид.

Рассказал нам о своем паломничестве в Мекку, о новых местных порядках. Точнее беспорядках, почему убрали с должности прежнего егеря, знаменитого Максимыча. Хотят разрешить отстрел овцебыков за большие деньги. Поговаривают, что закроют этот уникальный край для простых смертных, сделав ставку на VIP-туризм. «Вы думаете, это реально?». Вспомнив наш прием в «Юрибее», мы поняли, что для «хозяев» все реально.

Пятый день похода. Пешка. Первый день

Холодно, мокро, мерзко. Вчера вечером ругались, выясняли, кто виноват, почему не собраны, какой кретин сдул баллоны. Упаковались кое-как. Отложили все до утра. А ночью полил дождь, спутал карты. Суперответственный Игорь ровно в шесть протрубил у нашей адмиральской палатки. Решено отложить подъем до 8 утра, в надежде, что распогодится. И точно, дождь ослаб, дал нам возможность собраться.

Быстрокаша, быстрочай. Раскидываем по желающим «ничейные» вещи. Наконец-то в 11 – «первый пошел!». Костик, наш Гагарин, на прощанье даже рукой не махнул. Он - «рамоносец». За ним потянулись остальные. Там сразу крутой подъем, метров на 60. Потихоньку взошли. Подтянули лямки, перераспределили груз. Степанов геройски забрал у Ильича связку труб и вёсел, сделал лямку и попёр, попёр, как локомотив.

Первые 4 километры дорога только вверх, с мелкими уступками по высоте. Каждый идет в своем темпе. Впереди – флагманы-рамоносцы - Константин и Степанов. Замыкают два «сухогруза» - перегруза - Брежнев и Поплавок. Я и Настя с Темкой через пару ходок придышались, втянулись. Ильич с Сашкой где-то посередине.

Еще из неудобств - там нет воды, жаждущим и страждущим не припасть к ручейку, не напиться водицы. Только после того, как поднялись на перевал, стали попадаться отдельные лужицы, точнее копытца, заполненные водой. Но, как только дорога пошла вниз, собрались по канавкам, потекли по камням прозрачные ледяные струйки. Там на обочине устроили перекус. Угощались колбасой с сухарями и «Сникерсами», припасенными Брежневым.

Впереди слева уже стал мелькать ручей Нгодяяхо, раньше бежавший где то далеко внизу. Вскоре дорога, вполне обкатанная, спустилась в долину, пошла почти параллельно ему. Нас разделяли метров 500. А вот и первый по счету, отмеченный на карте, ручеек, бегущий с гор в его сторону.

Наша скорость примерно 1 км в час, у кого-то чуть больше. Константин здорово убежал вперед. Мы надеемся, что рано или поздно он притормозит и оглянется на отстающих.

У второго ручейка, перебегающего нам дорогу, валимся на отдых, но Поплавский, сверившись с GPS, сообщает, что уже почти прошли намеченные на сегодня 8 км из 24, да и Брежнев сильно натер ноги, и вряд ли сможет дальше идти, поэтому решаем встать на привал. К концу этого дня Ильич прилюдно попросил у меня прощения за баллоны. Осознал, что его идея была несостоятельна.

Разбили лагерь почти на дороге. Кругом по траве очень много оленьих экскрементов. Я как завалилась на коврик в спальник, так больше и не вылезала. Ужинала в спальне. Брежнев, истоптавший в кровь ножки, был нетрудоспособен, поэтому в приготовлении ужина и обустройстве не участвовал. Работал ди-джеем. К ночи совсем распогодилось, вся хмарь сошла, опять вовсю светило солнце.³

Уже все разбрелись по своим «домикам», и почивали. А я, отоспавшись, вдруг слышу: земля дрожит, идет по ней лязг и скрежет. На нас что-то надвигается. Что за чудо? Выглядываю. По дороге ползет, дымит и ревет – пепелац. Как в кино. Из него выглядывают чумазые - одни глаза голубые светятся - рожи. Наспех натянув штаны, а кто и вовсе в исподнем, вылезаем на свет божий. Оказалось, что это бригада заготовителей. Ездят по стойбищам, закупают панты, приторговывают понемногу - чай, сахар, костюмы "Adidas”, резиновые сапоги, апельсины, пиво, воды. Сейчас едут к бригаде, камлающей на Щучьих озерах. Жалко не по пути, а то бы без проблем подбросили до Хадаты.

Шестой день похода. Второй день пешки

Мы с Димой – дежурные. Встаем рано. Отоспались. Солнечно и ветрено. Туалетная комната - вверх по ручью. После водных процедур жизнь кажется еще ярче и приятней, а утреннюю свежесть ощущаешь «всеми фибрами души».

Готовить можно только на газу. Хотя, если побегать по окрестностям, возможно, что–то деревянное и найдется, особенно для небольшого костерка. Но, если учесть, что это основная тропа, по которой гонят стада оленей, шансы невелики.

Закутав котелки стеклотканью, соорудив из подручных средств защиту от ветра, ждем, когда закипит. Как только запузырилось - можно кричать: «Подъем!». И наблюдать, как эти ленивые пригретые тушки выползают из своих норок. Жмурятся, зевают, почесываются и потягиваются, ворчат, бурчат и пукают. (Пардон!).

Настроение у меня прекрасное, легкость в членах - необыкновенная. Я, несмотря на обязанности дежурного, собираюсь быстрее всех. И пошла, пошла. «Встретимся у ручья, камарадос!».

Дорога - все та же, ухожена, укатана. И главное - уже под гору.

К середине дня добрались до водораздела. Здесь сыровато. Местами просто грязь месили, и это-то в наше жаркое сухое лето.

У истока Воргашора устроили перекус.

Все. «Рубикон перейден». Тропа прижалась к левому борту долины. Там наверху в амфитеатре уселись дивные каменные персонажи!

Русло ручья ушло правее. Наша тропа стала немного забирать вверх. А тут еще и дождь закапал, перейдя постепенно в ливень, поливающий нас без перерыва часа полтора. Оглядеться было некогда, так и шли, как ослики, понурив головки. Так незаметно прошагали до спуска в долину Хадаты. Где уж тут останавливаться, когда вот она цель, совсем рядом. Ну, еще километр, ну, два. Вот и конусы чумов проступили внизу. «Они на том берегу, - уверяет нас Поплавок,- еще километра полтора и все».

Идем, идем. Слава богу, под гору. Перебродили шустрый поток Воргашор, отдохнули немного. «Ну, еще полтора-два километра!».

Все. Уже, как лошади, почуявшие стойло, на «автоматизме», «на надо», на выдохе. Прошли мимо стойбища, обещая прийти потом, завтра. Все. Уперлись в реку. В Хадату. Здесь на берегу ставим палатки.

Мужики все в отрубе.

Я забираюсь в большой тамбур темкиной палатки, развожу там горелку. И готовлю офигительный борщ от «Каши из топора», приправленный чесноком. Снаружи - ветер и дождь. В нашем «камбузе» - тепло, пахуче и сытно. На запах первым пришел Константин, предложив свои услуги. Борщ, разведенка, какая-то еще вкусняшка! В приоткрытую щелку страждущие протягивали свои миски и кружки. Сытые и довольные расползлись по палаткам.

Но только не Он. Мечтал в Москве, подбирая снасти, в дороге - томил всех рассказами о своих подвигах. Грезил, смаковал, предвкушал и вот оно. ОНА. Хадата. Река его мечты. Какой к черту ужин? На ужин Ильич не пришел. Мужественный Сашка Готовцев вызвался пойти на поиски в холод и мглу. На берегу осталась только верная жена рыбака.

Дальше как в кино.

«Мотор!».

Тучи ходят хмуро. Моросит. По берегу медленно бредут две фигуры.

В одной Она узнает – мужа. В руках у него нечто. Кадр приближается. Крупный план.

ЧЕТЫРЕ увесистых хариуса. Он их держит за жабры. Они свисают почти до КОЛЕН. («Да, я так вижу!»). Реально, это были очень внушительные тушки.

Наутро, со слов местных, мы узнали, что рыбы тут НЕТ.

Седьмой день похода. Почти дневка

Утром, холодным и хмурым, решаем непременно тронуться с этого засиженного голого места и уйти вниз по Хадате, к лесу, к дровам, к одиночеству. Там немереный, неловленый хариус, там горы вскоре порастут лесом, там черничные заросли и морошковые луга. Там тепло от костра и, возможно, баня. По «спутнику» делаем контрольный звонок Мише Попову, который должен нас забрать от «нижней базы» хадатинского заповедника. Не утерпев, звоним в Москву. «Как вы там родные и близкие? Москва-то стоит? Мы - на берегу Хадаты, среди оленей и гор. Все отлично!».

Но пока группа любителей-этнографов отправляется в стойбище. Нас пригласили в чум, угощали, рассказывали, расспрашивали, показывали. Там ласковые собаки, доброжелательные и очень гостеприимные люди, дети, как дети, чумазые сластены, девушки - трогательные и милые, хозяйки, как все хозяйки-хранительницы очага. Мужики, как и везде - разные. Олени – большеглазые пугливые почти дикие животные, прильнувшие случайно к людям.

Мы видели их огромное трехтысячное стадо, которое переходило, переплывало реку. Словно еще одна коричнево-серая река, кружась водоворотами, влилась в Хадату.

В чуме над очагом были развешены для копчения куски оленины. Мы прикупили «окорочок», а потом позже выменяли почти такой же кусок за пару блесен и сигареты⁴.

Днем не распогодилось. Собрались под дождем и отплыли . Хадата по сравнению с 2009 годом обмелела, попроще стала.

Старое место так и не нашли, и как только появились по берегам лиственницы, стали искать стоянку. Часа через полтора очень вальяжного сплава углядели по левому берегу неплохой выход. Поднялись, пригляделись и остались. На береговой полочке, что повыше - просто черничная плантация. Палатки ставили, предварительно объев полянку.

Восьмой день похода. Дневка

Ничем особым не отмечена. Отдыхали, бесконечно закусывали, лечили «раны», примеряли обновы. Ильич опять рыбачил и в легкую наловил штук 6 упитанных хариусов. Вечером хорошо «посидели». Некоторые до 4-х утра. Ах, да. Бесподобная оленина в черничном соусе от Поплавка! Это навсегда!

Девятый день. Сплав по Хадате. Полдня

Утром некоторых с трудом подняли. Хариуса в реке - успевай вытаскивать! Даже я, просто опустив спиннинг в струю, выловила такой увесистый экземпляр, что сама себе позавидовала. Темка был в ударе. Ильич угадывал места стояния хариуса - идеально. Заброс - рыбка. Поплавский нехотя тоже вытянул чуть ли не самого крупного представителя. Явный подхалимаж! (со стороны хариусов, конечно!)

Причалили в классном заливчике! На дневку.

Десятый день. Дневка

Но... дневка не удалась. С утра зарядил дождь, и лил почти весь день, меняя интенсивность и продолжительность.

Он смыл всё настроение и запал. Некоторые энтузиасты пытались организовать баню. Но не было вдохновения, не было команды. То ли устали, то ли «достали». «Рыбаков» обругали за авоську рыбы, пойманную накануне: «Что с ней прикажите делать?». Мы ее и пожарили, и уху сварили, и на паштет разделали. Он, кстати, отлично ушел на следующий день на выброске. Оладушки со сгущенкой и ягодами, полагающиеся на десерт, были встречены без былого восторга. Видимо, уже накушались.

Пока остальные спали (или делали вид, что спали), мы с Димкой провели прекрасный «пикник» на лоне типичного уральского пейзажа: горные склоны, поросшие редким лесом, говорливая река, хмурое небо, дождь, раскидистая старая лиственница, пламя костра, «разведенка» и хариус во всех видах.

Вечером решили поиграть в преферанс. Как-то он тоже не заладился. Ильич, как «мальчиш-плохиш», влезал не к месту с советами. Страсти накалились. А завтра уже все - последний денечек. Выброска, и некие страхи, а вдруг за нами не приедут в условленное место?

Одиннадцатый день. Сплав до базы Хадатинского заповедника

Он всегда неизбежно наступает, этот последний день. Собрались и отошли около 9 утра. Нам до базы проплыть всего ничего, километров 20.

Прощай Хадата, рыбная, быстрая, обмелевшая за жаркое лето. То засветится каменными проплешинами перекатов, то, вдруг наполнится, оборвётся густой синью глубин, а там, в ямах гуляет, кружит крылатый серебристый хариус.

Горы давно расступились, долина реки расширилась, Хадата часто стала разбиваться, расходиться на несколько русел, появились намытые галечные острова.

Иногда наши каты устремлялись в разные протоки, и мы минут по 20 не могли встретиться. Потом река как-то собралась, по берегам пошел больше песок, неожиданно углядели справа голубые домики заказника и обнесенные проволокой загоны.

На часах было почти 13.00. Причалили.

Потом были сборы, тревожное ожидание застрявшего где-то из-за поломки мишиного «Трэкола». Егерь, встретивший нас вначале неласково (в разрешении, которое нам выдали, вкралась ошибка, группу туристов ожидали только в августе, кто-то невнимательно вбил даты, вместо 7-го месяца указал 8-ой), потом сам же отвел в «столовую», спас от дождя, предложил на газовой плите вскипятить воды для супчиков и чая.

«Девочка с персиками»
(реплика Насти при виде этой картины)

Часа в четыре приехал Михаил с напарником. Оказывается, он повредил у своей машины второй мост, к тому же после дождей сильно развезло «дорогу» и сильно поднялась река, которую переезжают вброд. Все прелести этого «сафари» по тундровому бездорожью, форсирование реки, когда «Трэкол» залило по уши и понесло по течению, и водители без колебаний бросались в ледяную воду крепить трос, а потом тянуть, как бычка на веревочке, это чудо до берега, мы тоже переживем чуть позже⁵.

И еще, мы ИХ все таки разглядели. Овцебыки – огромные, заросшие темной густой шерстью, свисающей до земли, были совершенно уникальны, будто мы попали в парк Ледникового периода. Ожившие маленькие мамонты. Будь у нас запас времени, можно было бы рассмотреть их и поближе, и подольше.

Ехать нам пришлось какой-то окружной дорогой. К Бованенковской трассе подъехали, когда уже смеркалось, часов в 9 вечера. В Лабытках были около одиннадцати.

Ночевка в зале ожидания на ковриках, на рюкзаках, на креслах.

На этом вся романтика кончилась.

На вокзале по прибытии, слева направо: А. Степанов, Оля, Тема, Костя, Настя, Брежнев, А. Готовцев (сидит), Поплавок, Ильич

---

Комментарии К. Даниленко

1. Вспоминается рассказ Алиповых о группе немецких туристов, отправившихся из своей скучной правильной Германии в дикую российскую глушь. Когда они осознали свою ошибку и жестами объясняли проводнику, что хотят обратно в фатерлянд, тот неизменно отвечал им: "Хеликоптер нихт". (назад)

2. Ну почему же "только"?! "А я, а как же я? Ведь я же лучше щенка!". И мой "Эдельвейс 2М", доставшийся в наследство от Доктора, лучше всяких "Салев": на ветер, дождь и снег вообще никак не реагирует. Я поутру с удивлением слушал эти страсти-мордасти про ночной ураган. Палатка стояла как каменный домик Наф-Нафа, а я спал как сурок. (назад)

3. Если вас, обитателей средней полосы, смущает соседство слов "ночь" и "солнце", то напомним, что на дворе - середина июля, а до Полярного круга - рукой подать. Белая ночь! В качестве иллюстрации: вот эта фотография сделана глухой ночью. (назад)

4. Через час после их возвращения в лагерь вслед за ними пришел в стельку пьяный оленевод с пакетом, в котором лежали две огромные оленьи ляжки. Просил в обмен спирт. Мы гордо заявили, что крепче чая ничего не пьем. Он улегся прямо на землю и долго лежал, молча показывая, что с пустыми руками не уйдет. Пришлось Сашке с Ильичом расщедриться на несколько ненужных блесен. На всякий случай напоминаем (хоть сколько раз твердили миру!) - менять у местных дары природы можно на деньги, сигареты, блесны, ножи, золото, бриллианты - на что угодно, кроме спиртного! (назад)

5. Дело в том, что, в отличие от обычных транспортных средств, вездеход на шинах низкого давления "Трэкол" за счет большой плавучести - не тонет. По пути к нам водители форсировали реку без особых приключений, но за несколько часов дождевые потоки с верховий раздули реку, подняли ее уровень, и колеса просто перестали доставать до дна! Точнее, почти перестали. Первая машина, груженая вещами и худыми Ильичом и Темкой, была переправлена "на веревочке", как описано выше. А вот вторая, набитая семью тушками, до грунта доставала, только если ее... раскачивать! Тогда, цепляясь за дно то одним, то другим колесом, вездеход худо-бедно продвигался. И мы, подчиняясь командам Поплавка, синхронно метались по кузову (нарушая известное объявление в городской маршрутке "Не бегать по салону!"), упираясь телом то в один борт, то в другой. При особенно сильном крене очко изрядно играло - если бы машина перевернулась в воде, то быстро покинуть ее через единственную дверь было бы непросто. (назад)

Трек

Галерея А. Шерстнёва

Галерея А. Левиковой

Галерея И. Поплавского

Галерея А. Степанова