Водникам-летникам, видимо, будет неинтересно. Пусть займутся своими делами, как говорится в одном известном фильме. "Наша продукция" рассчитана на... "зимников".
Воспоминания о проведенном времени в Арктике будут постоянно продолжать жить в нас. Я полагаю, что это своего рода болезнь, носящая имя - арктическая лихорадка, она есть величайшая сила, которая не оставляет своих жертв в покое до тех пор, пока сама жизнь не покидает их...
В общем-то это не первый мой зимний поход. Были недельные Хибинские, Карельские и трехдневные подмосковные вылазки, но ТАКОЙ уникальный поход стоит особняком. Вряд ли кто-то, включая нас самих, сможет это повторить. Поэтому, в отличие от предыдущих походов, появилась потребность записать ЭТОТ ПОХОД для себя (память-то девичья, а может, уже склероз?) и для друзей (а может, ещё кому-нибудь будет интересно?).
А особняком он стоит по многим причинам.
Во-первых - район! ПЛАТО (во многих источниках - ГОРЫ) ПУТОРАНА! Как звучит! Это же песня!
Во-вторых, время года и продолжительность: конец марта - начало апреля, планировавшиеся 18 дней, превратившиеся в 24!
В-третьих, цель - пройти несложный маршрут, посмотреть Путоранские (Путорана - в переводе с эвенкийского - "страна озёр с крутыми берегами") озёра - суть тектонические разломы длиной десятки (50-110) км, шириной 2-10 км. и глубиной до 400 м (!). А так же очень хотелось подняться на Плато, обязательно в хорошую погоду, и самое главное - увидеть, поснимать и, если повезёт, полазить по замёрзшим водопадам, которых в Путоранах неисчислимое множество. Любой небольшой ручей спадает с гор каскадами, каждый из которых за зиму превращается в глыбу цветного натёчного льда. Ну и несколько небольших мечт имелось лично у меня: увидеть наконец-то северное сияние, попробовать оленину и гольца. Увидеть толсторога - путоранского снежного барана и северного оленя мы, конечно, и не мечтали. Поэтому на эти несбывшиеся мечты в общем-то и сетовать грех. Не мечтали мы и пожить в долганском посёлке в горах, попробовать национальные блюда, поучаствовать в зимнем лове рыбы, поуправлять ездовой собакой, заблудиться на бескрайнем озере в пургу, побывать на празднике оленевода и ещё о многом другом, что могло и не могло прийти в наши головы, но это было. Но обо всём по порядку.
И в-четвёртых. В самых главных. Это и есть тот самый нюанс! Наш маршрут мы прошли ВДВОЁМ! Повторяю по буквам: Джин, Вермут, Абсолют. Да, ДВА отморозка, в прямом, кстати, смысле, без рации и спутниковых телефонов, только с лыжами, санками, грудой специального железа для лазания и безумной жаждой приключений в глазах. Вы скажете: "Авантюристы! Сумасшедшие! (Члены МКК, вас честно предупредили!). А техника безопасности? А что случись? А тропить? А тяжело? А морозы?", - и я с вами соглашусь. Я бы и сама так сказала. И говорила сотни раз себе перед походом. Но желание побывать в новых местах победило и в итоге мы всё-таки пошли вдвоём.
А сначала нас было 10. Виртуально-потенциальных. К Новому году осталось 6. К концу февраля, когда надо было брать билеты на самолёт и были проработаны несколько вариантов маршрута, подготовлены карты, прозвонены и договорены разные варианты заброски и выброски, вот тогда все потенциальные участники окончательно растворились в своих семьях-работах-командировках. И нас осталось двое, а упрямое желание попасть в Путораны стало ещё сильней. Хотя, справедливости ради надо сказать, что я, как человек менее опытный, но более осторожный, однажды спросила Вадика: "А вдруг...?". И он сказал: "Если что случится, я тебя вынесу откуда хошь!" - "А я тебя?" - "И ты меня тоже вынесешь!".
Вот такие высокие отношения у нас! И мы пошли вдвоём.
Теперь уместно, наконец, познакомиться. (Один мой приятель, сходивший вдвоём со своим другом, владельцем кинокамеры, в поход на каяках, вернувшись, с гордостью сказал мне: "Теперь у меня есть целый фильм про меня! Кино одного актёра!". Так и в моём рассказе и на плёнках моего фотоаппарата в основном, видимо, будет один актёр - Вадик). Летом мы с компанией стараемся выползать на катах в Алтаи-Саяны, а зимой круг интересов и возможностей Вадика гораздо шире, чем у обычных людей: восхождения на Кавказе, охота в Сибири, лыжные походы куда-нибудь и ледолазание по замёрзшим водопадам Алтая и вот теперь Путоран. Ходил он даже на Новую землю в зимний поход на месяц, так что опыта, как говорится, не занимать. Я в него верила, а по поводу себя однажды спросила, не переоценивает ли он мои возможности? "Нет, но главное - мне не переоценить свои", - был ответ. Осталось добавить, что всю зиму мы поддерживали спортивную форму привычными для себя способами: он - штангой, а я - бегом и лыжами.
А начались приключения ещё в Домодедово. Перевес у нас был приличный. Компания "КрасЭйр" просит 70 руб. за 1 кг перевеса свыше 20 кг нормы. Так как этой головной боли у нас было 36 кг не считая двух пар лыж, весящих 9 кг, мы сказали "фигушки". И распихали железо и продукты по карманам и ручным пакетам.. А тяжелую одежду максимально надели на себя. Обливаясь потом в пуховой куртке, весящей в итоге больше 10 кг, в свитерах и теплых штанах, я объясняла давившейся от смеха девушке за монитором просветки, что странный цилиндр у меня в пакете - это не дай бог не оружие никакое, и не гранаты, а три банки тушёнки, лежащие в один ряд. Удалось даже, кстати, на экране определить, что мяса в банках больше, чем жира. Вадику, к счастью, не пришлось объяснять, зачем ему в самолёте десяток карабинов в кармане и 2 кг разной сухой крупы в пакетиках. Видимо, они уже привыкли к этим простеньким уловкам людей, у которых в глазах горит священный огонь "платить не могу, не хочу и не буду!". И всё же 20 кг нам пришлось оплатить. Но 20 - не 45!
Перелёт прошел под знаком трезвости. Выпив на брудершафт по чашечке кофе "за успех нашего безнадёжного дела", мы ненадолго задремали. Был момент, когда, как выразилась стюардесса, "специально обученный мальчик" с открывашкой ходил по салону и открывал пассажирам всё, что они просили открыть. Эта фраза развеселила меня, я подумала, что у меня тоже есть с собой "специально обученный мальчик" на все дела, которые существуют в походе.
Ночи в итоге не было - 4 часа перелёта на восток!
Первое впечатление при снижении самолёта - яркое солнечное утро, голая, почти ровная тундра, покрытая снежными застругами, широкой лентой вьётся покрытый льдом батюшка Енисей. Леса почти нет, редкие кустики в низинах. Кругом бело, слепит глаза, но не сильно. Солнце-то 26 марта еще низко. Как мы выяснили в первый же день, светает около 5-ти, темнеет около 20:30. Когда мы улетали, 19 апреля, темнело уже в полдвенадцатого ночи! Прибавилось три часа за три недели только по заходу солнца!
Минус 18°, но воздух сухой и мороз, если нет ветра, не ощущается. Даже варежки некоторое время можно было не надевать. Кругом голая тундра, лишь несколько построек аэропорта в чистом поле, что называется. Добрались до базы заповедника, расположенной у моста через реку Норильскую, что течет между Талнахом и Норильском, без приключений, расспросив за 1,5 часа пути водителя микроавтобуса о житье-бытье в Норильске. Мы узнали об особенностях зимнего вождения, привычках ГАИ и нюансах пассажирских перевозок в заполярном городе, где длина асфальтового полотна (не считая городских улиц) трассы Дудинка-Алыкель-Норильск всего 84 км. И всё! Больше там ездить некуда. Вернее - невозможно. Жизнь на Таймыре сродни жизни на острове. Местные жители так и говорят: "Там, на материке...", "Поеду на материк...", ведь сообщение с этой северной частью Красноярского края только по воздуху, ни автомобильных, ни железных дорог на большую землю нет, по воде - в навигацию Северным морским путём, ну и летом 2 раза в неделю по Енисею ходит катер до Красноярска. В Красноярск против течения 6 дней и обратно - 4.
На базе нас встретил Алексей Алексеевич Кожекин, любезно позволил расположиться на сутки, т. к. только назавтра мы должны были на снегоходах отправиться в дальний конец озера Лама - это традиционная заброска для летних и зимних маршрутов. Везти туда нас должен был Олег Крашевский. О нем мы прочли в путеводителе Ле Пти Фюте "Таймыр" и созвонились с ним по указанным там телефонам, будучи ещё в Москве. Как мы узнали ещё на базе, Крашевский - разносторонний интересный человек. В молодости он увлекался этнографией, ездил по стойбищам, принимал участие в шаманских обрядах, собрал уникальную коллекцию предметов быта и шаманских обрядов местных коренных народов. К сожалению, в силу обстоятельств мы не смогли эту коллекцию увидеть. (Придётся возвращаться!).
Остаток дня мы посвятили знакомству с Норильском. Город поразил отсутствием белого снега, ведь Норильский медно-никелевый комбинат находится совсем рядом, благодаря чему город выглядит серым, несмотря на попытки городских служб сделать яркими фасады домов. Городские улицы посыпают дроблёной шлаковой крошкой. Приятно удивил городской транспорт. В условиях Заполярья люди не ждут часами на остановках, которые, кстати, сделаны в виде теплых торговых павильонов и, несмотря на это, автобусы одного маршрута идут через каждые 3-5 мин (!).
В Норильске совсем нет деревьев, лишь в одном сквере мы видели редкие кустики. Дома многоэтажные, а во дворах вместо детских площадок огромные кучи снега с 2-3 этажный дом! Муниципальные городские службы работают круглосуточно, и после снегопадов и пурги улицы чистят бульдозеры, сгребая снег во дворы. Цены в магазинах нас слегка напрягли, хотя мы и понимали, что это Север: хлеб 25 р., сыр от 300 р., мясо 300-500 р., молоко 40 р., картошка 100 р., капуста и морковь 80 р., яблоки 160 р. Но не попробовать муксуна и чира холодного копчения мы не могли. А также юколы - вяленой оленины.
Побеседовав с директором Путоранского заповедника Лариным Владимиром Владимировичем, мы получили от него письменное разрешение и устное благословление и напутствие на посещение территории заповедника.
Нас усадили в большой деревянный ящик на полозьях, поверх наших же рюкзаков, уже увязанных и застеленных старым матрацем. Выехали мы около 15 часов, довольно поздно по местным меркам, для 200-километрового марш-броска. Начала портиться погода, пошёл снег, задул ветер с юго-востока, самый нелюбимый для норильчан ветер, несущий осадки. Надо сказать, что погода для людей, выезжающих в "тундру", как там говорят, жизненно важна. Это в Москве можно выехать на 3-4 дня, особо не интересуясь прогнозом. На Севере вся жизнь зависит от погоды, и жизнь полевиков особенно. Часто даже в прямом смысле - жизнь.
Озеро Лама - длинный разлом, обрамлённый горами. Трясясь в ящике за снегоходом и изредка разлепляя глаза от летящего из-под саней снега, мы дружно восхищались сумеречными слоистыми горами с действительно крутыми склонами и плоскими вершинами.
До базы Крашевского в конце Ламы добрались за 6 непростых часов. На скорости под 40 км/час досталось и буранщику и нам от жестких застругов, засыпанных мягким свежим снегом. По пути заехали (ну не принято здесь проезжать мимо!) на кордоны заповедника и базу МЧС, отметившись у них о выходе на маршрут. Так что часть ответственности за нас мы невольно переложили на заповедник и на МЧС.
На базе Крашевского постоянно живут и присматривают за хозяйством долганы Саша и Артём. Саша накормил нас отменным борщом, после чего Олег показал нам своё хозяйство - теплицу, в которой летом вызревают даже перец и баклажаны, курятник, в котором куры и утка (очень прикольно сидящая своими ластами на жердочке вместе с курами) несутся даже зимой!
Переночевали по собственному желанию в холодной бане на полу (пора привыкать к холоду! Хотя Нансен утверждал, что к холоду привыкнуть нельзя, но всё же акклиматизироваться пора). Был забавный эпизод, когда я попыталась поднять с пола тряпку, а она оказалась насмерть примёрзшей. Ночью было всего -9°.
Не торопясь собрались, погрузили рюкзаки на санки, туда же прицепили оленью шкуру, подаренную в качестве подстилки, и вот наконец мы встали на лыжи и, пройдя по озеру до устья реки Бунисяк, начали путь вверх, к перевалу. Сначала всё было замечательно. Солнышко, -5°, на озере жесткие заструги. Потом, на речке, на устьевых разбоях мы нашли не очень старый буранный след - Саша ездил за дровами. Прошли в итоге километров 5, и тут халява кончилась. След закончился и началась тропёжка. Снегу было много, он был сухой, лёгкий, и с удовольствием принимал нас в свои объятья. Проваливались почти по колено.
Сразу стало ясно, что тащить санки по рыхлому снегу невозможно, а полностью взять груз на плечи - слишком тяжело. Ведь нужно тропить! Остро запомнился момент, когда Вадик был далеко, а я не могла надеть рюкзак. Я просто не могла его поднять и закинуть себе на спину! Такой вес я нести могла, около 33-34 кг, но поднять и надеть рюкзак, будучи на лыжах и в рыхлом снегу, оказалось весьма непросто. Этот день здорово дал по мозгам, слегка охладив нашу эйфорию. Вадик на ходу перекинул часть железа в санки, а я лихорадочно думала, как организовать свой груз тоже на санки, но уже на завтра, т. к. у меня в рюкзаке кроме 12 кг продуктов оказались почти одни тряпки - палатка, общий спальник (так называемая "братская могила" - для тепла, а не то, что вы подумали) и ещё нужно было помозговать, как их разместить на санках, чтобы они не переворачивались. В итоге часть пути в этот день пришлось идти челноком - в 2 ходки. Сначала тропить с санками, а потом возвращаться за рюкзаком. Или наоборот. Пройдя в этот день всего около 8 км, мы полумёртвые в 22 ч. рухнули на первую же более или менее приличную поляну, сил копать яму под костёр и собирать дрова уже не было, и мы решили быстренько согреть воды на примусе и завалиться спать. Быстренько не получилось. То ли бензин в Норильске взяли неудачный, то ли ещё что, но пока Вадик 2 часа (!) терпеливо возился с форсунками и шлангами, периодически устраивая прямо в палатке на лопате маленький пожар из пролитого бензина, я, нарезая колбасу на галеты и поднося Вадику коньячок в колпачке, тихонько думку думала - что же будет дальше? Паники не было. Была небольшая напряженность в мыслях, но вера в себя, Вадика и старая мудрость "Утро вечера мудренее" успокоили и настроили на рабочий режим.
Из первого же ходового дня в два часа ночи мы сделали несколько важных выводов.
Утро встретило нас, вылезающих из палатки, солнышком и лёгким морозцем, -14°. Гора позади нас буквально сверкала, освещенная солнцем! Всё вокруг сияло. "Жизнь налаживается!", - подумали мы, оглядевшись! Лагерь мы, оказывается, поставили в русле заметённого ручейка на краю небольшой симпатичной лиственничной рощи.
Поскольку человек несовершенен и для жизни ему нужна вода, пришлось с утра заниматься делами, которые обычно делаются вечером при обустройстве бивака: копать яму под костёр, идти за дровами, топить снег и т. д. Все эти дела каждый день в дальнейшем, за исключением, пожалуй, лишь 2 апреля, мы делали на автомате. Сразу скажу, что с дровами проблем не было никаких - это вам не лето, влажности и дождей нет (за что я и люблю зиму!), дрова всегда сухие, хорошо горит даже живая лиственница. Но мы этим не злоупотребляли - заповедник всё-таки. Кстати, в горах Путорана расположена самая северная в мире популяция даурской лиственницы. Нигде больше на планете она не забирается за 69 параллель! Костёр - одно из самых необходимых удовольствий в походе. Можно, конечно обойтись и без него, если использовать металлическую подвесную сетку или печку в палатке. Путешественники, практикующие на маршрутах эти великие придумки бродячего человечества, в чём-то, несомненно, выигрывают, но зато они лишают себя такого увлекательного и редкого в обычной жизни занятия, как выкапывание ямы под костёр (мы копали при глубине снега от 40 см до 1,6 м, в это утро, к счастью, как раз 40 см). А вечерние посиделки у костра! А поговорить? Без этого атмосфера похода, на наш вкус, не та. А о вкусах, как говорится, не спорят! И несмотря ни на что, мы прошли наш маршрут без печки и безо всяких сеток. "Сумасшедшие", - слышу я опять. Ну и ладно.
Короче говоря, вечерняя просушка вкладышей в сапоги ("Камик", кстати - не в качестве рекламы - был у нас у обоих) и стелек, примерзающих за день к резине сапога, и утренняя просушка попоны (1 слой старинного стёганого синтепона), собирающей в себя (а не в спальник!) влагу во время сна, стали ежедневной необходимостью, практически ритуалом. Кстати, по количеству инея, покрывающего утром попону, я научилась к середине похода определять температуру за бортом с точностью до 1-2°. В сильный мороз (за -30°) попона утром напоминала коротко стриженый белый газон, а в -5° была почти совсем сухой. Но просушивалась она практически моментально на тросике над костром, если, конечно, не шёл снег. Во время снегопада ритуальные просушки отменялись - больше намочишь, чем просушишь.
Но этого утра отмены не коснулись, погода была чудесной, и, с чувством, толком и расстановкой собравшись, около 14 часов мы тронулись в путь. Долина Бунисяка в этом месте была ещё широкой. Тропить пришлось глубоко. Снегу, сметённого с озёр в низовья рек, было много. Но мы умудрялись челночить не в 2 ходки, а в полторы! Один тропит 20 мин без саней, второй идёт за ним с санями, потом 1-й возвращается за санями, а 2-й, отцепив сани (или сняв рюкзак) сменяет 1-го на тропёжке. 1-й, проходя мимо отцепленных вещей, забирает их и догоняет отдыхающего после тропёжки 2-го. Потом наоборот. А потом я стала тропить одна, у меня это легче получалось, я не вязла так, как Вадик, а он тащил двое санок.Короче, приспосабливались.
Долина Бунисяка повернула на юго-восток и стала сужаться. Кое-где по бортам долины с некоторых пластов этих слоистых гор (здесь их называют "уровни") свешивались небольшие голубые и серые сосульки, которые до звания ледопада немного не доросли. Приползла облачность, испортила нам несколько фотокадров и благополучно уползла. В нижней части Бунисяка, ещё до каньона, мы встретили единственную за поход наледь. Я, идущая впереди, сначала не поняла, в чём дело: на льду показалась медленно текущая парящая вода. Попытались обойти, но пришлось всё-таки снять лыжи во избежание намерзания на них льда, и пойти по воде пешком. Видимо, лёд по разным причинам лопается, проседает и вода выжимается наверх. Идти по воде пешком было страшновато. Потом наледь кончилась. Вернее, мы вышли на её верхнюю, уже успевшую замёрзнуть, часть. И река вошла в каньон. Точнее, вышла оттуда. Мы ведь шли вверх по течению. Ну, вы поняли. Стенки каньона были невысокими, 5-8 м, кое-где были натёки желтоватого льда, сверху с выступов нависали небольшие снежные шапки и карнизы. Каньон сузился, появились засыпанные снегом крупные валуны, между ними журчащие промоины, в которых, очевидно, было неглубоко, не больше, чем по колено. Но и этого бы мало не показалось, провались под лыжей тонкий лёд. В каньоне шли осторожно, без санок, наощупь. Он оказался недлинный, не более 500-700 м, и всё обошлось. Выше каньона находилось то, что мы как водники определили как крутопадающая крупновалунная заходная (в каньон) шивера. Её мы обошли по левому орографическому берегу, а на другом заметили плоскую крышу охотничье-рыбацкой летней избы Олега Крашевского, он про эту избу нам говорил. Это 14 км от его базы. Пока Вадик возвращался за санками, я сходила на экскурсию в избу. Ничего необычного, такие избы мы потом видели во множестве, в некоторых ночевали. В них всегда есть печка, немного сухих дров, соль, чай, посуда. Нары. Практически всё, что нужно усталому путнику. Но мы, хотя уже было около 20-ти часов, не остановились в избе, а прошли ещё около 1 км и встали прямо на льду протоки, а костёр развели на берегу островка.
К вечеру чуть подморозило, до -20°, и мы надеялись на морозную и солнечную погоду и назавтра. Но! Погода в Путоранах заслуживает особого разговора. Она может 3 раза поменяться в течение дня, утром ясно-тихо-тепло, днём ветер и снег, а к вечеру ударит мороз. А может установиться на 3 дня. Пурга. Или морозище с солнцем. Глобальные оттепели, мы надеялись, нам не грозят. Это было бы для нас равносильно смерти. Подлип, тяжелый сырой снег, это всё знакомо по средней полосе и уж тут-то обязано было отсутствовать! Но об этом позже. К середине похода мы заметили, что погода ломается около 11-12 часов, т. е. к моменту нашего выхода. Если есть куда - ухудшается. Если некуда - меняет характер. Например, мороз с ветром на ветер со снегом, или ещё какие-нибудь комбинации... Но это я так, поворчать. В целом, грех жаловаться, если морды в итоге обгорели. Но об этом тоже позже.
За день прошли 7 км. Нда-а-а...
Сразу за концом острова, где мы стояли, начался небольшой каньончик, в котором промоины, сначала редкие, превратились в участок вскрытой реки, упёршийся в крупновалунный курумник. Для нас - непроход. Пришлось вернуться к стоянке и от неё начинать подъём на полку в обход каньона и бома над ним. Этот подъём запомнился ярко. Температура явно пошла в плюс, жарко, аж пот с носа капает! Пришлось раздеться до термобелья, т. к. снег был настолько глубок и рыхл, что подъём в две ходки, длиной 300 м, разогрел нас до седьмого пота и занял около двух часов. Подлип, к счастью, почему-то был несильный, ровно настолько, чтобы лыжи при подъёме не скользили назад. Набрали мы по высоте метров 80, которые жаль было потом сбрасывать, но полка кончилась, перейдя в крутой склон, на котором полосы густого кустарника чередовались с курумными осыпями. Пришлось спуститься снова на лёд реки.
И ещё один раз пришлось обходить такой участок крутого падения реки, вылезая на бом. По летним меркам я бы даже, наверное, не смогла классифицировать такое препятствие. Вода просто уходит в нагромождение валунов на крутом, градусов 30, участке, а по обеим сторонам - крутые берега, но не каньон. Снова спустились на лёд, съехав на попе с невысокого, метра 3,обрыва.
Дальше были разбои, выбирать путь по протокам было не трудно и интересно, стало чуть подмораживать и подлипать перестало. Я снова шла впереди, с санками, тропёжка была не очень глубокой для моих лыж, но всё же наста тоже не было. День был пасмурный, почти не фотографировали. За день мы приблизились к месту, где Бунисяк раздваивался, и над его разветвлением виднелся круглый пупырь с пимпочкой наверху, похожий на тюбетейку.
Встали мы около 20-ти часов на льду небольшой заводи. Причём как раз к 20-ти часам силы как-то резко закончились. Но лагерь успели поставить в сумерках, до темноты. Палатку поставили на ровном заснеженном льду заводи, а костёр - на галечной отмели. Как звучит ! До гальки я докопалась. Всего 0,5 метра.
Этот вечер запомнился тем, что мы сварили на ужин пачку пельменей, оставшуюся у нас ещё с Норильска. Забавно глубоко в горах на третий день похода есть пельмени. Жаль, сметанки не прихватили.
Снимал палатку Вадик, его возглас привлёк моё внимание. Под тентом по жёлтому капрону домика ползал целое стадо живых букашек численностью в 4 головы! Когда они успели ожить, и зачем? И куда деваются потом, если уже к вечеру прилично подморозит?
Вышли около 12 часов, это время стало нормой выхода. Вскоре разбои собрались в русло и реку стиснули каньонные стенки. Таких удивительных скал я ещё никогда не видела, хотя бывала в каньонах Онота и Шишигт-гола, на Кызыл-Хеме и Уде. Это, правда, Саяны. Здесь скалы при взгляде сбоку напоминали гигантскую поленницу - почти одинаковые бруски длиной в несколько метров и толщиной до 0,4 метра были плотненько сложены либо в горизонтальном положении, и тогда спереди скала похожа на каменные соты или даже на виноград, либо в вертикальном - как столбы. В одном месте скалу украшала горизонтальная красная полоса нескольких метров шириной (возможно, лишайник или другая порода?), расположенная на высоте метров 10 от уровня снега. Пройдя каньон, мы попали в место слияния двух истоков Бунисяка, и над нами высился теперь тот самый круглый пупырь, который оказался выступом горы Элдан, 1200 м, и оба Бунисяка окружали его почти кольцом, сливаясь у северо-восточного подножия. Мы выбрали для подъёма левый орографический ручей, для нас он был справа. Подъём сразу пошел круче, чем в среднем течении Бунисяка, пришлось снова идти в 2 ходки. Но выбирать путь по ручью среди валунов и прижимов, как мы сказали бы летом, иногда залезая на небольшие полочки, было очень интересно. Ветер, дующий по ущелью (а оно здесь составляло не больше 15-20 м в ширину), ведёт себя подобно потоку воды. И там, где он наталкивается на стены (прижимы) или большие валуны, образуются завихрения, выметающие снег вблизи этих препятствий, и получаются глубокие ямы. В одной из таких ям, а фактически, полочек, мы и решили сделать лагерь. Это была граница лесной зоны. За лиственницей пришлось карабкаться по осыпающейся круче с живыми камнями, не сцементированными настом. Напилили, скатили вниз к полочке. Было около 17 часов, ещё оставалось время, и мы решили сделать заброску ненужных для ночёвки вещей - продуктов и железа - как можно дальше вверх к перевалу. Раскидав барахло по санкам, пошли наверх. После одного из поворотов каньона перед нами вдруг раскрылась незабываемая картина: стенки каньона просто сомкнулись, их высота здесь была около 25-30 метров, и на стенах висели два водопада. Один - натёки льда голубого цвета, но он был, по-видимому, не совсем вертикальным, т. к. кое-где на нём держался снег. А второй! Второй, спадая сверху с отрицательной стены, стоял отдельно от неё гигантской голубой колонной, диаметром метров 6 (!). "Хорошая сосулька, - сказал Вадик, - Но лазить не будем, пока не пройдём перевал. Мы в состоянии цейтнота". Знали бы мы тогда, что в различных ожиданиях потом потеряем в общей сложности больше недели! А таких сосулек нам больше не встретится. Полюбовавшись на сосульку, сфоткав её с огромного сугроба сбоку, всю, во всей красе, мы пошли чуть вниз искать пути выхода из мышеловки. Нашли довольно крутой, но, в общем, реальный подъём, забросили один рюкзак и одни сани под крутую часть стены, решили, что полдела сделано, и, довольные, отправились ставить лагерь. Высота заброски была 450 м. Лагерь - на высоте 250 м. Спуск налегке по заснеженному ущелью! Что может быть прекрасней! На обратном пути я заметила старые следы сошедшей лавины. Значит, несмотря на уверения Кожекина, при некоторых условиях сход лавины возможен. Я поставила галочку.
Предвидя завтра тяжёлый день, легли пораньше, около 22 часов. Ночью задул приличный ветер, потом пошёл снег. Засыпало нас за ночь изрядно. Зато было тепло.
Правда, цель была и спуститься до лесной зоны ручья Хихикаль тоже в этот же день. Подозревая, что на Плато возможны засады в виде нулевой видимости, снега, ветра и чего угодно ещё, шанс получить холодную ночёвку, т. е. без костра и, как следствие, без воды, мы не исключали. На примус надежды не было.
Хорошенько позавтракав, собрав лагерь, набрав заначки по карманам ветрозащитных костюмов и залив, как обычно, 1,5-литровый термос кипятком (нам хватало в обед запарить 2 "роллтона", заварить 2 кружки чая и чтобы чуть-чуть на вечер, как скинем рюкзак, оставалось), мы отправились наверх. Протроплено было со вчерашнего вечера. Как бы. Ветер и снегопад с лёгкостью сравняли все наши труды. К счастью, слишком глубоко тоже не было. Видимо, ветер, гулявший ночью, унёс излишки снега дальше в долину. За 1,5 часа поднявшись туда, откуда вчера вечером спустились за 20 мин., т. е. к нашей заброске, мы начали то, что называют подъёмом. В это понятие, как оказалось, входит: а) подъём на лыжах галсами и лесенкой; б) пешком галсами, когда стало круто, а снега не уменьшилось, причём каждый шаг нужно было ставить точно, чтоб не попасть ногой под снегом в щель между камнями; в) выкарабкивание буквально на карачках на крутой перегиб по камням, причём за последним, как ты его считаешь, перегибом обязательно появляется следующий. Последний марш, так сказать, между уровнями (горы-то слоистые!) был наискосок заструган, но на заструге, как оказалось, рёбра сапог не держат, скользко, а за кошками лезть лень, уж немножко вроде осталось. А тут еще боковой ветер порывами! Но рядом полоса переметёнки - глубокого снега, чередующаяся с рёбрами застругов. По краю полосы я и поднималась.
На Плато я вылезла налегке, огляделась. Мутное солнце сквозь пелену и снежно-каменная пустыня! Видимость всего около 200 метров. Тут и Вадик с санками поднялся. Вздохнули мы глубоко-глубоко и полезли вниз за второй ходкой. Страшно было даже подумать, что нужно всё это повторить! Так себе развлечение - набрать 600 метров высоты с грузом, тут же спуститься, и всё сначала! На вторую ходку я взяла вадькин рюкзак, а он мои санки. У меня с санками подниматься не получалось.
Вадик на подъёме что-то задержался, его не было видно 15 мин. Я заволновалась. Оказалось, из-под стягивавшей санки эспандерной резинки выскользнула лыжа и самосплавом уехала обратно. Вниз. Хорошо, что я не слышала спича, произнесённого Вадиком по поводу этого события. Ветер в сторону относил. Вот он снова замелькал среди камней, я успокоилась и продолжила процесс. Вторично вылезя на Плато и ожидая Вадика, я просила не знаю кого послать ему хоть немножко сил, а если там у них на складе силы кончились, то взять ещё где-нибудь, хоть у меня, что ли... Но то ли у Вадика своих хватило, то ли и вправду что передалось, но, вылезя вторично наверх, ещё остались силы безумно обрадоваться встрече (ведь мы почти не виделись около 5-ти часов!) и совершённому подвигу!!! Сфоткались в честь победы вдвоём на автоспуск. И только мы знаем, что для нас значит эта в-общем безликая и серая из-за усиливающегося снегопада фотка, где мы, счастливые, стоим на абсолютно ровном каменистом месте безо всякого романтического фона позади.
Как я выжил, будем знать только мы с тобой...
Но восторги быстренько пришлось умерить, т. к. было уже 17 (!) часов, а ещё предстоял 5-километровый переход через Плато и спуск в долину Верхнего Хихикаля. Сильный снегопад и боковой южный ветер усложнили задачу ориентирования на Плато. Я, в общем-то, ориентировщица со стажем, три четверти своей жизни я знакома с компасом и картой, но двигаться в условиях почти нулевой видимости, "по приборам", что называется, мне пришлось впервые. Очень интересное ощущение. Мозг в замешательстве. Всё кругом серо из-за начинающихся сумерек, нет не только горизонта, но и боковых объектов, которые должны смещаться при движении. Мозг понимает, что происходит движение только тогда, когда глаза опускаются на концы лыж, попеременно выдвигающиеся вперёд. И всё! Направление выдерживать тоже трудно, глазу впереди не за что зацепиться, чтобы наметить курс. Наверное, такие ощущения знакомы лётчикам и морякам.
По рельефу, ногами собственно, мы пытались определить несколько озёр, т. к. увидеть практически ничего не было возможно. Мы старались держать юго-восток, и тогда узкая долина Хихикаля поймает нас поперёк. Против наших ожиданий, двигались мы крайне медленно, а думали, что побежим, как по стадиону, наст и заструги ждут нас! Фигушки! Снег, падавший 2 предыдущих дня, не успел ещё занастоваться, ветром его носило туда-сюда, да постоянно выпадал новый. Поэтому даже на Плато пришлось тропить. Шли мы почти без остановок, т. к. сидеть - сразу замерзаешь на ветру. Но поскольку мы и так шли без обеда, один раз я заставила Вадика остановиться на 5 минут, хлебнуть кипятка и заглотить горсть кураги и орехов. Несмотря на безостановочность, двигались мы со скоростью не больше 1,5 км/час, и за 4 часа прошли 5-6 км.
Долина Хихикаля располагается в скальных сбросах, то, что это именно ущелье, а не долина, видно было по карте. Поэтому было некоторое опасение выйти на карниз, нависающий над ущельем, и с ним чересчур быстро оказаться на дне. До такой уж степени мы не торопились. К счастью, ветер был почти встречный (редко бывает ТАКОЕ - к счастью!) и карнизы образовывались на противоположной стороне ущелья. Но это мы увидели только назавтра. А сегодня время приближалось к 21 часам, ясно было, что спуститься сегодня мы уже не успеем, и нам предстоит ночёвка на Плато.
В серой мгле стала проявляться какая-то полоска: сверху серое было темнее, чем ниже, под ногами, и скоро мы вышли на край ущелья. Тёмное - это была противоположная сторона ущелья. Снег с камней был сдут, опасности рухнуть с карнизом не было. В пелене чуть виднелась противоположная стена. Именно стена. Почти отвес метров 300, как оценил Вадик. А ширина ущелья в этом месте по верху - не больше 100 метров! Ну да ладно, спускаться всё равно негде, рассматривать ущелье некогда, надо быстренько ставить лагерь и отдыхать.
Нашли на краю ущелья заструг выше роста и в боковой стенке, закрытой от ветра, вырыли площадку, поставили палатку. Бивачных дел нет - поэтому можно сразу лезть внутрь. Термос почти полный, попили чаю, но не вдоволь. Ведь ещё утро, ещё спуск, а до дров ой как далеко! Зажевали чай галетами с колбасой и салом, по половинке тульского пряника, да ещё по колпачку коньячка - скорее для удовольствия, чем для достижения какого-то эффекта. И - спать! Вот так день смеха у нас и прошёл. Может, и не смешно, но и грустно тоже не было. Некогда нам грустить при этакой нашей жизни!
Вадик отправился вверх по ущелью искать место спуска, а я осталась собирать лагерь и про себя уговаривать не знаю кого не дать ему свалиться с какого-нибудь карниза, провалиться в трещину, короче, чтоб не случилось чего-нибудь, на что Судьба большая затейница. Я как раз всё собрала, когда Вадик вернулся с известием, что спускаться негде и принёс потрясающие кадры на своём цифровом фотоаппарате. Отвесные стены узкого ущелья сближались-сближались и просто сомкнулись. И всё! Как из торта вынимают узенький кусочек. Мы ещё такого никогда не видели.
Пришлось идти разведывать в другую сторону, здесь довольно быстро обнаружился изгиб ущелья, на внешней стороне которого мы и находились. Сначала склон был просто заснеженным и крутым, а потом пропадал за перегибом и сколько ни вытягивай шею, не увидишь. Нигде сбоку мы подобраться посмотреть тоже не смогли. Вадик объявил, что выбора нет, спустимся! Ну что же, страшно ужасно, но выбора действительно нет (вернее, он есть - обход до другого ущелья, но только при наличии примуса, т. к. такой переход - это ещё день).
Плато не просто пустило нас наверх, не просто и отпускало.
Сначала галсами спускались на лыжах. Было очень рыхло. На лыжах в пушистом снегу проваливались по колено. Потом стало так круто, что снег под лыжами начал съезжать. Мы сняли лыжи и добрались до каменистого уступчика. Передохнуть и оглядеться. В-общем, это был кулуар, по бокам кое-где торчали огромные валуны. По состоянию снега лавинной опасности вроде бы не было, он был сухой, пушистый, однородный, без пустот и корок. И его было очень много. И было очень круто. Но под защитой валунов на бортах кулуара было ещё круче. Как потом выяснилось, на дне кулуара был лёд. Т. е. снег лежал на льду! Когда я это поняла, стало ещё страшней. Внизу камней не было, и если бы сошла лавина, с ней можно было бы съехать и не разбиться, она была бы короткая, вынесла бы на центр основного ущелья. Но в ней можно было бы оказаться только одному! И мало бы этому одному не показалось! Да и второму тоже - искать, откапывать! Это уже для нас даже не экстрим. Это почти катастрофа. Короче, всё это пронеслось у меня в голове и я сказала: "Вадик, давай делать всё максимально надёжно. У нас есть верёвка, есть обвязки, я не специалист, в верёвочных делах не очень понимаю, но хоть перила можно же бросить. Давай, короче, организуй надёжный спуск!"... ("Страхуй меня всю!", - есть такая фенечка у горников).
Мне показалось, что он даже обрадовался, что я сама это предложила. Помахав в воздухе пальцами в качестве понтов и для понту же поворчав, что делает это только для меня, Вадик достал расходный репшнур, обвязал вокруг камня, а свою 50-метровую верёвку сложил вдвое, пропустив один конец в кольцо репшнура. Мне достал обвязку, восьмёрку (Ура! Наконец-то! Раскрутила! Я, ввиду малого горно-лазательного опыта, постоянно хочу этому всему научиться и где-нибудь хоть как-нибудь полазить, но слишком редко получается), и пошёл с одним рюкзаком наискосок к другому каменному уступчику, расположенному метрах в 20, используя верёвку как перила. Потом поднялся обратно, а я пошла налегке, пропустив верёвку через восьмёрку. Возможно, это было и лишнее, по пробитой траншее уже было двигаться не сложно, но мне так было спокойней, ведь я, в отличие от Вадика, не смогла бы удержаться на верёвке на руках, если бы снег уехал из-под ног. Я ведь не подтягиваюсь по 25 раз и не жму штангу.
На уступе я дождалась, когда он спустит мой рюкзак, а потом ещё двое санок. (Молодец, Вадик, я тобой горжусь!). Пока ждала, было время перевести дух и оглядеться. Рядом висел классный голубой ледопад!
Выдернули из расходного кольца свою верёвку, я пристегнулась к ней. Вадик упёрся покрепче, страховал. Я, распластавшись в снегу, стала сползать налегке с уступа. Под снегом был лёд, он нащупался, т. к. в этом месте было круто и снегу было немного. Спустившись наискосок опять метров на 20, я выбила себе площадку в снегу и по очереди приняла все вещи, спускаемые Вадиком на верёвке. Потом и он съехал на мою площадку, но верёвка при этом всё же шла вокруг уступа. Меня-то он своим весом не поднял бы! Дальше склон становился капельку положе, почти неуловимо, но уже можно было не ползти на пузе, а спускаться ногами. И опять я пошла вперёд пробивать траншею на верёвке, и прямо вниз, без галсов, успокаивая себя тем, что раз лавина до сих пор не сошла, то уже и не сойдёт. Мы повторили всю процедуру с верёвкой и вещами, причём последний ледяной участок с перегибом, где я очень осторожно сползала на пузе и на коленках, Вадик решил лихо съехать на попе, за что и был отшлёпан льдом по копчику.
Дальше мы уже пошли вниз с вещами, без верёвки, снегу было местами по... э-э... короче, вам по пояс будет. Сначала было страшновато без верёвки, но Вадик рявкнул, и я пошла, решив, что вот пусть я сейчас погибну в лавине, пусть помучается, ему же хуже... и прочую детскую чушь. Но чушь чушью, а спокойно я себя почувствовала, только когда склон выположился настолько, что можно было надеть лыжи и наконец-то красиво скатиться, правда, всё ещё галсами, т. к. лыжи у меня, в отличие от Вадика, скользили изрядно.
Внизу я взглянула на часы. Боже мой! Начали спуск в кулуаре мы около 12 часов, а сейчас было 17 с копейками! 5 часов как одна минуточка!
При взгляде снизу на кулуар казалось, что мы спустились с неба. Голубого! Пока спускались, наладилась погода и, оказывается, где-то наверху вовсю сияло солнце, а мы были в тени ущелья. Не удалось-таки нам увидеть Плато в хорошую погоду! Мы были уже внизу. Но как же здорово, что мы уже внизу!
Ну да ладно, ноги в руки и - к лесу. Есть уже почти не хотелось, только пить. А значит, скорее топать вниз. Опять-таки благодаря вчерашнему снегопаду было рыхло, но всё же можно было тропить с санками и двух ходок, слава богу, удалось избежать, благо, что вниз.
В одном километре от слияния нашего, Верхнего Хихикаля со Средним Хихикалем начался каньон, в котором, как обычно, живут большие валуны и маленькие промоины. И, хотя очень хотелось дойти до слияния и встать там, наверняка в очень красивом месте, каньон требовал разведки, а на подвиги после такого дня сил уже не оставалось.
Нашли мысочек, сушинку. С мечтой о чае или, хотя бы, просто воде, я начала копать яму под костёр. Сначала бодро. Когда выкопала по колено, а никаких палочек не начало появляться, я заподозрила засаду и решила померить глубину снега обратной стороной палки. Померила. Лучше б не мерила. Палка, 140 см, ушла почти вся. Мне почему-то взгрустнулось. Гляжу, а Вадик тоже грустит - с топором в руке и рядом с сушиной толщиной в ногу. Эта картина добавила мне сил и я сказала: "Вадик, я буду копать, пока ты не натащишь дров. Если не хочешь моей смерти с лопатой в руках - давай дрова". И два измученных персонажа занялись худо-бедно каждый своим делом. Выкопав в сыпучем сухом перемороженном снегу воронку с размером дна две моих стопы плюс место для трёх палочек, я тут же развела костёр, натопила снегу и первый котелок мы выпили без заварки, сахара и прочих глупостей (два дня и одна ночь - и 1,5 литра воды на двоих при пиковых нагрузках! Снег, конечно, жевали, но сколько его сжуёшь!). Ну а потом уже всё пошло шоколадно - яма вырылась сама, дрова приползли со всех сторон, палатка сама поставилась. Ну, а ужин-то мы съели сами!
Вот это был денёк! Горное плато отпустило нас без неприятностей. Жаль, погода наладилась на несколько часов позже, чем надо бы. А после спуска мы прошли около 6 км.
После завтрака я пошла налегке разведать возможность пройти каньон низом и решить, не вылезать ли наверх, на полку в обход бома. Прощупывая каждый шаг палками, т. к. кое-где почему-то были пустоты под снегом и я иногда проваливалась, я шаг за шагом продвигалась по каньону, уплотняя снег лыжами, чтобы Вадик не проваливался потом на моём следе на своих маленьких лыжах. Этот каньон - одно из самых красивых мест не только на Хихикале, но и на маршруте в целом. Ширина его - от 1,5 до 10 метров, стенки невысокие, от 3 до 12 метров, но на стенках то слева, то справа висели маленькие ледопадики - голубые, зеленоватые, желтоватые, сероватые и бесцветно-прозрачные. Сверху свисали снежные карнизы, и это резкое слово совершенно не подходит для воздушных, похожих на крем или пирожное безе, окаёмок каждого выступа, и если стенка была ступенчатой, то карнизы-окаёмки шли друг под другом, так что стена казалась полосатой. Жаль только, что, несмотря на солнечный день, в каньон солнце не попадало, а местами было даже темновато.
Каньон пройти оказалось можно, я вернулась в лагерь, где Вадик так за меня волновался, не провалилась ли я куда-нибудь в промоину, что даже ничего не собрал. Пока мы собирались, пробитая мной лыжня замёрзла, уплотнилась. Начинал подниматься ветерок, ощущение было, что холодает. Пошли.
Вадик тоже был восхищен каньоном, а я там отсняла полплёнки. Прошли благополучно, но всё-таки в одном месте мы вылезли на полку - обойти ту самую 1,5-метровую узость. Не рискнули мы туда соваться, там наверняка быстроток под тонким льдом, уж очень явственно журчало. Спускались обратно по верёвочке, невысоко, метра 3-4, вещи просто сбросили, благо снег мягкий.
Пройдя ещё метров 150, мы вышли в удивительное место - каньон расширился и принял слева ещё один каньон - это был Средний Хихикаль, падающий роскошным голубым ледопадом в большую скальную чашу, где сейчас был огромный сугроб. Справа со стенки каньона свисал ещё один голубой гигант повыше, метров 12 высотой, а впереди виднелся ещё один, и за ним ещё. Эх, жаль нет камеры - такая панорама! Столько ледопадов в одном месте! Я объявила, что хочу здесь жить. Вадик объявил, что торопится. Короче, пожили мы там всего минут 10, а жаль. Такое место!
Стенки каньона постепенно стали ниже, долина шире, а ветер - встречный! - сильней. Потом стали попадаться отдельные скальные бомы и настовые мостики, а в основном - свежий, ещё не спрессованный ветром и морозом снег, глубокий, рыхлый, Вадик ни одного шага не мог сделать первым, сразу проваливался выше колена. Так идти и тропить, тем более с санками, невозможно, поэтому мы не менялись, я тропила всё время, он шел за мной и всё равно проваливался! Мучение какое-то!
Прошли слияние с Нижним Хихикалем. Пошел снег, ветер задул ещё настойчивей, причем холодало. Стали присматривать место для стоянки, но были разбои, берега кустарниковые, долина очень широкая, это уже было слияние с Хихикаль-Икэном. Все Хихикали, Средний, Нижний и Икэн приходили к нам слева. (И каждый раз из ущелий дул холодный ветер). Теперь река стала называться Хоронен. Предыдущее название нам единодушно нравилось больше.
Силы кончились как-то вдруг, и пока Вадик бегал налегке и искал стоянку, ничего делать, кроме как сидеть на рюкзаке, я не могла. То же и с биваком - меня хватило только помочь ему поставить палатку и постелить. Снегопад кончился, небо расчистилось, появились звёзды, похолодало до -20°. Я всё просила северное сияние, но его всё не включали. Может, плохо просила, или энергетический кризис? Пришлось провалиться в сон несолоно хлебавши.
За день прошли 6 км.
Собрались быстро, несмотря на мороз. Сегодня нужно обязательно дойти до озера Собачье. В ближнем к нам конце озера есть кордон. С его хозяином, Сергеем Гавриловым, мы встречались в Норильске, на базе у Кожекина. Вместо Сергея на кордоне оставался почти случайно туда попавший приятель одного из инспекторов. Звали его Никита. К прошедшей субботе Сергей собирался вернуться к себе на кордон с заброской топлива. Нам навстречу он обещал пробить след на "Буране". Уже был понедельник, а следа мы до сих пор не встретили, хотя шли по широкой долине и периодически прислушивались, не рокочет ли мотор вдалеке. Я опять весь день шла впереди. Вадик, по его словам, шел и поражался. А что делать? Когда я тропила, мы хоть двигались.
На место впадения Хоронена в Собачье у нас не было карты, небольшого кусочка, несколько километров. Но по форме гор мы определили, что озеро недалеко. Незадолго до впадения в озеро река довольно большими участками текла вскрытой, пришлось несколько раз пересекать промоины - один раз по снежной закраине, другой - прямо по воде, по мелкому галечнику, сняв лыжи. Усилился встречный ветер, пошёл снег. Его и так уже под ногами было много! Это и понятно, рассуждали мы. С поверхности озера его сдувает, где же ему ещё быть, как не в приустьевых участках рек? Ну что ж, мы снова начали идти в 2 ходки. Каково же было разочарование, когда мы вышли на озеро и начали проваливаться ещё глубже! На поверхности озера была небольшая настовая корка, нас она не держала, новый снег на ней тоже не держался, но старого было по колено! Даже на озере в 2 ходки?! Это уже перебор. Такого мы не ожидали.
Разочарование, усталость, встречный ветер и надвигающиеся сумерки довели меня до состояния автопилота и я проскочила кордон (его по ходу не было видно за мысом), протропив лишних метров 500! Вадик сильно отстал, возвращаясь за своими санками. Пока я искала место для лагеря, всё ещё не видя кордон, Вадик меня догнал. Его спич по поводу лишних сотен метров я на этот раз слышала, но не буду приводить здесь из соображений цензуры. Суть его идиоматических выражений сводилась к следующему: "Ты ошиблась, дорогая". И мы отправились обратно.
На крыльце сидел Никита и курил. "Вы откуда?" - "С Хоронена". Никита открыл рот от удивления. Ведь мы шли с противоположной стороны. А когда я назвала его по имени, он удивился ещё больше. Все недоразумения разъяснились, Никита повёл нас в дом, сначала налил чаю, потом достал вяленую ряпушку, а потом - эх, гулять так гулять - разогрел нам целую сковороду плова с зайчатиной (зайцев он начал на петли ловить от скуки, со дня на день ожидая Сергея), угостил лепёшками с брусникой, а мы его - бабаевской шоколадкой.
Спать в тепле мы отказались, нам предложили холодную баню. На улице -9°. А баня ещё хранит вчерашний мороз, в ней -11°. Интересный эффект: заходишь в помещение, автоматически снимаешь перчатки, шапку, куртку, возишься с барахлом и понимаешь, что ты погорячился. Всё-таки мы основательно цивилизованные люди - организм при заходе в помещение ждёт тепла и сразу расслабляется и наоборот, выходя на улицу, съёживается, даже если на улице теплей, чем в доме.
А пока, позавтракав пловом, просушившись, совершив мелкий ремонт в тепле - пошив дырок на сапогах и перчатках, починка штырька палки и т. д., а также выпросив у Никиты охотничьи лыжи для Вадика (мы его не сильно ограбили, там ещё 3 пары оставалось) и приладив к ним ремни, отправились дальше по Собачьему. Никита остался ждать Сергея, он очень жалел, что мы уходим, соскучился уже без людей, которых он не видел целый месяц, а обещали ему побыть-то всего недельку, заменить заболевшего инспектора, пока Серёга метнётся в Норильск. И ведь он не работник заповедника, попал туда случайно, с другом. Как мы потом поняли, минимум ещё 3 недели Никита не увидит свою смену, т. к. она застрянет через неделю (!) на полдороге, но об этом речь ниже.
Наконец настал звёздный час Вадика! Он мог наконец идти впереди. Ходки стал делать большие, по часу, и 10 минут отдыха.
Ветер теперь дул в спину, к вечеру пошёл снег. Прошли место, отмеченное нам Сергеем на карте, где расположен якобы долганский посёлок Бултчут. Посёлком даже и не пахло. Ну ладно. За день прошли около 15 км, шли почему-то без обеда. Видимо, плов с зайчатиной был сытным, но пообедать всё же надо было. Некоторая обоюдная усталая раздражённость наблюдалась к вечеру. Ужин всё поправил. Всю ночь шёл снег.
Во время обеда мы услышали звук летящего вертолёта. Ура, думаем! Посёлок рядом, завтра, может, улетим!
Начало заметно холодать и по 10 минут на отдыхе уже не сиделось. У Вадика начала обледеневать борода, у меня - шапка. Около 20-ти часов, когда уже прозвучали слова "Скоро бы надо начинать искать стоянку", выйдя из-за очередного мыса, Вадик заметил далеко впереди вроде бы крышу вроде бы дома. Как потом выяснилось, от этого мыса до Бултчута было 8 км. Благодаря морозу после захода солнца за гору мы перестали проваливаться и эти 8 км проскакали за 2,5 часа! Рекордная пока для нас скорость! Было явно холодно, и из любопытства я достала градусник. -29°!!! И это ещё не вечер! При нашем приближении к дому, в котором горел свет, навстречу выскочили 5 честно облаявших нас собак, а потом небольшой человечек местной наружности. Он радушно провёл нас в дом, мы познакомились с хозяевами. Старший, дед, Никита Евдокимович Налтанов, 2 его сына, Игорь и Олег, встретивший нас, и 3 внука - Егор, Никита и Валера, тёзка. Собственно, это и всё население посёлка, не считая пяти собак, да и то внуки прилетели только сегодня погостить да помочь старшим. Вертолёт был от избирательного пункта, собирал голоса в отдалённых поселениях - через 10 дней в Красноярском крае должен был состояться референдум по поводу объединения Таймыра, Эвенкии и Красноярского края. С этим бортом с оказией и прилетели ребята, да Игорь вернулся после двухмесячного отсутствия. Мы опоздали на 6 часов. Но у нас ещё до самолёта в Москву оставалось 6 дней. И 170 км. При том количестве снега на озёрах мы явно не успевали. 30 км в день при нашем грузе - нереально! Решив, что утро вечера мудренее, наевшись лапши с мясом, мы отправились спать на 2-й этаж. Жарковато для нас, ну да ничего, форточка открывается, выживем.
А уходить, во-первых, явно не хотелось, а во-вторых, было без толку. На свой рейс пешком мы уже не успевали, если только просить встретить нас на "Буране" на Глубоком озере, на полдороге, только неизвестно кого. Эти возможности по связи Игорь тоже пытался выяснить для нас, правда пока безуспешно. А мы зажили жизнью зимующей долганской семьи. Ребята на "Буране" съездили в лес за дровами, привезли чурки распиленной лиственницы. В обхват! Вадик им это всё с удовольствием переколол, я сварила обед в огромной кастрюле - куриный суп из двух куриц. Кур в леднике, видимо, было на зиму запасено множество, покупные бройлеры, конечно. Каждый день извлекалось минимум по 1-2.
Вечером Вадик развлекал хозяев байками из своей богатой путешествиями биографии, а хозяева нас - подборкой редких фильмов по природе Путоранского заповедника.
Утром Никита Евдокимович угостил нас строганиной - сырую мороженую рыбу, красного озёрного гольца, чистят особым образом и строгают специальным долганским ножом с узким лезвием, односторонней заточкой и объёмной рукояткой. Макают в соус - томат, смешанный с солью, перцем, толчёным чесноком, короче, что есть под рукой. Можно просто соль с черным молотым перцем смешать. Сначала они думали, что мы не будем есть сырую рыбу, многие туристы отказываются. А мы - за обе щёки.
Сегодня пятница. В выходные связи не будет. Нужно сегодня обязательно выяснить возможность прихода борта. Или мы вечером уходим. Я собрала рюкзак на всякий случай. Игорь придумал использовать Мишку - самого большого пса - в качестве ездовой собаки. Он повезёт нам санки, и заодно мы доставим его к хозяину, инспектору заповедника Саше, который, обморозив зимой ноги, расстался со своим псом на полгода. Мишке померили упряжку - годится.
Пока ждали связь, днём с дедом Никитой проверяли перемёт, хитрую систему установки которого на глубине 70-100 метров он придумал сам. На льду озера стоит маленькая палатка с печкой. В сильный мороз он её топит. Перемёт донный, на крючки насажены куски ряпушки. А вот знаменитая собачинская (по названию озера) ряпушка уже ловится сетью. Проверять сети мы тоже ходили, но уже с Игорем. Эта работа физически потяжелей. Четыре сети ставятся в 2 яруса: 2 верхние, ряпушковые, на глубине метров 10 от поверхности льда, и 2 донные - на гольца. На перемёт попалось 5-6 гольцов и столько же налимов. В сетях улов был чуть победнее (не время - начало апреля. Вот декабрь-январь - самая рыбалка, рыба валит в сети, есть и на семью и есть что продать), зато возни больше - рыба здорово запутывается, прямо запелёнывается в сеть и терпеливые долганы покорно распутывают их.
Был объявлен рыбный день - уха из голов и хвостов, растёртая налимья печень - "наше масло", сказал Игорь, сагудай, приготовленный им же. А Олег, отвечающий в семье за готовку и к остальным делам почти не привлекающийся, нажарил рыбы и испёк пирог с гольцом. Вот это жизнь! В походе рыбы я могу съесть огромное количество. Но только в походе, свежую (магазинная даже рядом не стоит). Особенно головы. К счастью, конкурентов в этом у меня не было.
Ну и конечно, гонять чаи - без этого не обходится нигде на севере. Да и вообще в Сибири. Чай пьют раз 10, если не больше, на дню. Позавтракал, собрался к сетям - перед выходом чайку. Сходил пробил лунки - вернулся попил чаю, сходил проверил сети - и опять по чайку. А там и обед. Чай пьют в основном пустой, только с сахаром и иногда с хлебом, особенно если хлеб свежий, тёплый ещё. А несвежего там и не бывает. Хлеб улетает - только в путь!
Во время сеанса связи мы узнали, что заброска Налтановым готова, топливо и продукты собраны и ждут на аэродроме. Как будет погода, дескать, сразу вылетаем. А погоду метео вроде бы давало хорошую - ясную, морозную. Мы воодушевились и на радостях решили даже сбегать вечернюю радиалочку - подняться по ближайшему ручью, в устье которого, собственно и стоит Бултчут (в переводе с долганского, кстати, "добытчик"). Говорят, там есть ледопады. К вечеру потеплело до нуля, появился подлип. Действительно, ручей оказался интересный, с собственным каньоном, как большой. На 3 км мы насчитали 7 (!) ледопадов высотой от 3 до 11 метров, но отвесной голой сосульки, пригодной для лазания, не было. Ледопады были каскадные, почти залепленные снегом. Около 21 часа вернулись. Домой. Нас ждали с ужином. Потом досматривали фильмы по Путоранам.
А ещё Никита Евдокимович показал нам свою коллекцию вырезанных из лиственничных и берёзовых капов фигурок, эти поделки у него берут даже музеи. Ведь он Народный художник Долгано-Ненецкого округа. Разрешил померить праздничную национальную одежду долган - женскую парку из стриженого оленьего меха, расшитую бисером и бокари - высокие мягкие чулки из оленьего меха. Всё, конечно, оказалось нам мало - мы среди долган казались великанами. Их рост в среднем 150-160 см и толстяков среди них нет. Мы сфотографировались на улице, с собаками, в национальной одежде. А Вадик - ещё и с карабином, биноклем, охотничьими лыжами и на фоне чума! (чум стоит во дворе на погляд туристам. Там, конечно, никто не живёт).
Вечером топили баню. Ничего так попарились.
Так как борта сегодня точно не будет, решили сходить в радиалку - залезть на хребет Анырма, отделяющий озеро Накомякен (ударение на последнем слоге, как нас поправили долганы) от озера Собачьего. Расположен он прямо перед Бултчутом, через озеро. Он очень узкий, с него должно было быть видно оба озера и горы за ними. Было холодно, -18°, солнечно, ветра не было, горы открыты, видимость отличная, мы предвкушали долгожданное зрелище - вид на Плато с высоты в ясную погоду.
Взяв с собой обычный свой сухой обед и термос с кипятком, ветровки, карты, фотоаппараты, мы вышли на юг, в сторону реки Нахта, 4-километровой протоки (с заметным, до 40 м, перепадом высот) между озёрами Накомякен и Собачьим. Со стороны Нахты располагается как бы торец хребта, чуть более пологий, чем остальные склоны, имеющие сбросы в верхней части. Горы Анырма, как и все Путоранские горы, слоистые, но они чуть положе других гор, и уровни превратились в террасы. Их было хорошо видно даже из окон Бултчута.
Нахта оказалась вскрыта почти по всей длине, береговой лёд был изломан большими синими трещинами. Мы начали подъём. Террасы хорошо чувствовались. Чередовались уклоны "круто-полого". На очередной террасе заобедали. По мере подъёма открывалось озеро Накомякен, которого мы ещё не видели, а за ним горы, отделяющие его от озера Кета. Закончилась лесная зона, мы вышли на широкую террасу, покрытую мелким галечником. Снега не было! Весь сдут! Торчали кое-где небольшие корявые лиственницы. Впереди был скалистый пупырь - следующий уровень. Он смотрелся каменным замком с башнями! Мы не нашли ничего лучше, как снять лыжи и начать карабкаться по рыхлому снегу и живым камням. Было очень круто. Лезли чуть ли не на четвереньках. Вадик пожалел, что не взяли верёвку. А мне как раз показалось, что нормально, приемлемо. Взгляды меняются, что ли? Всё обошлось, вылезли. Снова терраса. Впереди снова пупырь, но гораздо уже предыдущих. Всё, думаем, это уже хребет. Снег уплотнён, идти легко. Вылезаем - терраса! Впереди опять пупырь. Не поверите, но вылезаем - опять терраса и впереди уже не пупырь, а уголок какой-то! Вылезли. Хребет! Площадка шириной 2-3 метра, по обеим сторонам сбросы! И вид вокруг - дух захватывает!!!
"Эй! Вы! Там! В Москве!!! Сидите себе по домам да работам!!! А у нас тут - ГОРЫ!!!".
Всё Собачье как на ладошке! А оно не маленькое, около 60 км длиной! Бултчут виден, будто рядом! Ручей, куда ходили в радиалку. Широкая залесенная долина реки Муксун, соединяющей озёра Собачье и Глубокое. Сам Муксун вьётся серебристой лентой! Пологие горы на западе. Весь Накомякен, горы за ним. Долины рек Ланга и за ней Токинда. Здорово с картой разбираться, глядя на округу сверху! Всё видно, где какой ручей или гора. Сфотографировали панораму, друг друга. Коллективный снимок на автоспуск снять не получилось, что-то фотоаппарат закапризничал.
Уходить не хотелось, но пора! Ну почему в самых классных местах, куда стремишься так долго и попадаешь наконец ценой великих усилий, в итоге проводишь лишь мгновения?! Может быть, поэтому такие мгновения и не забываются!!!
Задувал ветерок, чувствовалось, что к вечеру похолодает. Начали спуск. Налегке это такое удовольствие! Сначала вприпрыжку, потом кое-где на попе, потом нашли свои лыжи и галсами, подрезая на скорости свои собственные следы. Пока спускались, солнце тоже спускалось, появились длинные синие тени. Вышли на лёд Собачьего и что-то совсем холодно стало. Пришлось одеться. В ту ночь у Налтановых на градуснике было -35°.
Нас ждали. За ужином я отдала должное ухе, о которой мечтала весь день. С удовольствием почаёвничала. Частенько долганы специально ждали или звали меня, чтобы вместе попить чаю.
Как всегда вечером, улегшись, делились впечатлениями от прошедшего дня. Этот день получился чумовой! Только ради этого дня стоило пойти в этот поход! И пережить грядущие неприятности тоже.
На первом же сеансе связи в 9:30 мы поняли, что обнадёжили нас зря и борта к Налтановым не будет аж до 25-26 апреля! Нам оставалось собраться, дождаться вечерней связи, чтобы передать радиограммы для родных домой, что задерживаемся. Олег напёк нам в дорогу хлеба, а Игорь, покормив на дорожку Мишку рыбой, запряг его в санки. Честных 25 кг должен был тащить умный пёс. Говорят, он и 40 кг возил - флягу с водой от проруби. Но 75 км до ближайших людей - это не 100 м от дома до проруби! А я уже давно подкармливала Мишку галетами и конфетами. Мы боялись, что Мишка заупрямится, не пойдёт с нами. Потренировались вокруг дома. Получилось, вроде пошёл. И в маршрут должен был пойти, зря что ли я ему почти все лакомства скормила?
Душевно попрощавшись с семьёй, приютившей нас почти на 5 дней, взяв пока Мишку на повод, около 18 часов вечера мы двинулись в путь. Нам сегодня предстояло пройти 12 км до Муксуна. Как раз стало подмораживать, мы совсем не проваливались, но всё же только в десятом часу вечера дошли до рыбацкой избы Налтановых., которую нам показали на карте. Немного дров там было, но всё же свалили сушинку, напилили дров по размеру печки. Двуручка наконец-то пригодилась - пилить размерные дрова. Прибрались в избе.
Первым делом сварили еду Мишке - пол-налима и пачку макарон, специально для этой цели взятых у Налтановых. Пока его похлёбка остывала, голодный Мишка егозил, скулил и водил носом по дверным щелям. (В избу, в тепло, северных собак не пускают. Так надо). Он честно отработал свой день, тащил почти всё железо, прилично облегчил нас и ускорил наше передвижение.
Вообще северные собаки заслуживают особого разговора. Работяги они, конечно. Ни одно жильё на Севере не обходится без лохматых помощников. Если нет бензина, их запрягают в санки и возят на них воду и дрова. И они запросто работают на того, кто кормит, даже если хозяин далеко. С Мишкой у нас установились особые отношения ещё с того дня, когда мы первый раз пробовали его в упряжке. Пёс он ласковый, но вёл себя солидно. Когда я сидела у Налтановых на крылечке, он всегда подходил, подставлял шею для почесывания, а потом тихонько забирался носом глубоко в карман, где пахло леденцами, либо под капюшон, где было просто тепло. И дышал там, сопя.
Гружёный, он приучен был идти впереди хозяина. Я не сразу это поняла, пыталась загнать его назад, ведь после двоих лыжников лыжня потвёрже. Но Мишка был другого мнения, он всё время вылезал вперёд, вытесняя меня с лыжни. Потом приноровились. Один из нас тропил лыжню, потом шёл Мишка, потом второй, подталкивая его санки на застругах и рыхлых местах сзади лыжной палкой.
...Похлёбка наконец остыла, благо, что мороз. Ел он жадно, видно было, что давно не наедался вдоволь. Потом поужинали и мы, за столом, при свете фонариков. Перед сном я вышла на воздух. На градуснике -29°, а на чёрном небе какие-то странные тонкие светлые облака. Пригляделась, батюшки, да это же северное сияние!!! Включили наконец!!!
Из горы напротив нас через всё небо вилась змеёй зеленоватая полоса, состоящая из тонких висячих полос, которые то разлетались, разреживаясь, то собирались в яркое пятно, чтобы потом снова разлететься! Казалось, оно слегка то опускается, то приподнимается вверх над нами. Зрелище завораживало!!! Разинув рот, полчаса я наблюдала за ним в полной тишине. Это мой 4-й полярный поход, но сияние я видела впервые. Говорят, это было рядовое зелёное, обыкновенное сияние, а бывают многоцветные плотные вспышки, которые будто давят, падая на землю и потом взмывая ввысь. Но я рада и тому, что видела. Сияние видела, оленину вяленую и гольца попробовала. Плато в хорошую погоду видела сверху, хоть и не из самолёта. О чём ещё мечтать? Поход при любом раскладе уже удался.
Ночью было очень холодно, за -30°. Мы в избе на нарах, а не на снегу, в тёплом спальнике не замёрзли. Мишка, весь заиндевевший за ночь от собственного дыхания, радостно встретил нас и свою миску. Кстати, именно необходимостью варить ему в большой кастрюле и давать еду в большой миске (наши-то маленькие. А нам больше и не надо. Всё равно больше пайки не дадут) объяснялась наша дальнейшая привязанность к рыбацким избам. Опять же яму под костёр копать не надо.
Сегодня было бы очень желательно пройти всю Муксунку, как её ласково называют местные. Но и побаиваются каждый раз, когда встаёт необходимость проходить вдоль неё на "Буране". Промоины и наледи - главные враги снегохода. Нам рассказали, как вдоль неё идти - придерживаясь левого берега, вылезая на полку по мере необходимости. В верхней части речка оказалась вскрыта и из-за приличного мороза сильно парила. Мы шли по закраине, снегу местами было много. Мишке всё время приходилось помогать, он вяз на лыжне и сам не мог сдёрнуть с места санки. Потом пошли разбои, стало чуть легче, твёрже. Справа широкой дельтой впала Дынкенгда. Изредка по берегам и островам попадались рыбацкие избы. Мишка тогда останавливался и с надеждой смотрел на нас, может остановимся, мол? Там же еда и тепло? Но мы, глупые, упрямо топали вперёд. В одном месте Мишка почуял зайца и рванул за ним прямо с санками по глубокому снегу. Но потом бросил эту затею.
Весь день тропил Вадик, теперь уже я иногда проваливалась на его следе. Днём потеплело, до -20°, а к вечеру - снова мороз. Было тихо, ясно, солнечно. Мы дошли уже почти до устья Муксуна, впереди было озеро Глубокое. Как раз к моменту, когда пора уже было вставать, около 20 часов на левом берегу мы увидели две избушки, старые буранные следы, кучу дров под снегом. Одна избушка была неплохой, просторной, с большими нарами. За дровами мы всё-таки, как обычно, сходили. Был красивый закат. Полярное сияние в эту ночь почему-то не включили, хотя все условия были - ясно, мороз.
За день прошли около 22-23 км.
Стартовали. Через 2 км мы вышли на лёд озера Глубокое. До Зубаревских изб, где могли быть первые люди и снегоходы, оставалось чуть меньше 50 км, до базы МЧС на озере Мелком - 90 км, до Норильска - почти 130 км.
Погода продолжала радовать. Благодаря последним морозам, которые мы переносили довольно легко, установился хороший наст. Шлось легко, хотя и нудно. Мишка обнаглел, уже не придерживался следа, а бежал параллельно, иногда оглядываясь и поджидая нас. Впереди появились две чёрные точки, быстро увеличиваясь, они превратились в два снегохода, "Skandic" и "Буран", на них 3 человека, с санями, гружёными ящиками и бочками. Они пролетели мимо по обе стороны от нас, не притормозив. Даже Мишка, похоже, разинул рот от удивления. Уж неужели шастающие в десятках километров от людей лыжники здесь такое частое явление, что даже поговорить не о чем?!? Мы некоторое время смотрели им вслед... Ну и ладно.
Погода начала портиться, небо заволокло, подул ветер, правда, в спину. Значит, будет теплеть. Мы хотели дойти до избы напротив горы Сундук, находящейся приблизительно на середине длины озера. На карте нам её пометили как очень хорошую избу. Впереди, в 3 км, виднелся мыс и на нём торчала крыша избы. Мы направились было к ней, но вдруг справа в глубине леса заметили ещё одну. Добрались до неё, она была изрядно засыпана снегом, с крыши свисал устрашающих размеров карниз, дверь с табличкой "Запирай, ходит медведь" пришлось откапывать. Рядом - банька и летняя беседка. Это была роскошная изба, скорее похожая уже на дом. С большой печкой, столом, сенями. На полках множество всякой посуды, вёдра, котелки. Приличное количество дров. Окна закрыты снаружи щитами.
Мы приволокли и напилили ещё дров. В каждой избе мы оставляли дров больше, чем было до нашего прихода. Нашли большущую кастрюлю и на полке старые макароны. Сварили Мишке двойную пайку. Потом поели сами. На озере задувало всё сильнее, ветер гудел в горах, а у нас в лесу было сравнительно тихо. Избу протопили, даже не хотелось лезть в спальник. На широченных нарах раскатились по углам, но под утро замёрзли, пришлось вставать растапливать печь. На улице задувало устрашающе. Не зря Мишка валялся и чесался о заструги. К пурге, говорят, собаки валяются.
За день прошли около 26 км. Прилично.
Когда мы поравнялись со второй избой, той, что на мысу, бедный Мишка рванул наверх, к избе, протащил санки метров 10 по голому как асфальт камню, с которого был сдут снег, спрятался за дом и там сидел, сколько бы я его ни звала. Пришлось оставить рюкзак за мысом, с подветренной стороны, и идти за Мишкой.
Вадик очень сильно отстал. Его мучил подлип сильнее, чем меня, снег с лыж у него вообще не очищался. Мы с Мишкой успели вздремнуть в избе, пока он дошёл. Буря разыгралась не на шутку. Сильнейшая позёмка, деревья на мысу гнутся в дугу. Идти практически невозможно. Через час вроде бы начало стихать, пошли дальше. К обеду стихло совсем, будто выключили. Мы поудивлялись и вдруг заметили, что начинает потихоньку дуть в другую сторону, нам навстречу!!! Если сейчас с такой же силой вдунет навстречу - нам труба. С места не сдвинемся. Но слишком усиливаться ветер не стал, остановился на среднем уровне. Зато пошёл снег. Видимость постепенно упала до 200 метров, а через некоторое время пропала вовсе. Берега исчезли из виду. Пришлось опять идти по приборам, как на Плато. Строго на запад. Только ветер на этот раз был встречный, смотреть вперёд и прокладывать курс было сложнее - снег хлестал по глазам. Зубаревские избы по нашим расчётам были недалеко, в 4 км...
И действительно, примерно за час мы вышли к мысу, где виднелось несколько крыш - двухэтажный дом и небольшие балки. Один домик показался нам более жилым, чем остальные. Но на крыльце лежал свежий снег, следов не было. Мы зашли внутрь. Там было тепло!!! Нас встретил роскошный светло-дымчатый кот, муркнул, потёрся об ноги. Путин, как мы потом узнали. На тёплой печке стояли тёплые щи, но чайник был пуст. Местный народ никогда не уходит или не уезжает, не напившись чаю. Но непонятно, надолго ли ушел хозяин? На подоконнике стояла целая коллекция чаёв, если так можно выразиться, в железных коробочках. В комнате - телевизор, две кровати. Было ещё две холодных комнаты - одна с кроватями, другая - продуктовый склад.
Мы подождали с полчаса, потом решили вскипятить чаю (мы тоже уже почти местные) и идти на кордон, который располагался в 1,5 км, на самом мысу. Затопили печь, вскипятили чайник. Заварили. Хлеб сколько ни искали - не нашли. Только налили себе по стаканчику - слышим собачий лай и звук мотора. Подъезжает "Буран", сопровождаемый двумя собаками. Хозяин, мой тёзка, Валера, худощавый голубоглазый бородатый неулыбчивый мужик, ездил, оказывается, как раз на кордон, где зависли четверо инспекторов. Тех самых, что должны были забрасывать топливо на дальний кордон на озере Собачьем, где ждал Никита. (Вам словосочетание "дальний кордон" ничего не напоминает? Это примерно тот же случай. И страна та же. И её особенности). Официальная причина зависания - сломался "Буран". Как сказал потом на базе Кожекин, "Буран" не мог не сломаться. И не мог не сломаться именно там, на кордоне рядом с Валерой.
Но мы разобрались во всём этом позже, а пока Валера пообещал отвезти нас до базы МЧС, что в 40 км, на озере Мелком, ему всё равно туда надо. Вот только наладиться видимость, откроются горы. Мелкое - озеро большое, 20 на 30 км, и ориентироваться там можно только в ясную погоду. Были случаи, говорят, люди сутками блуждали.
Ближе к ночи приехали с кордона трое, в том числе Саша, мишкин хозяин. Мишка сидел в избе, его оберегали от тутошних собак, чтоб не подрались. Когда вошел его хозяин, я приготовилась к бурной встрече. Но она прошла сдержанней, чем я ожидала. Но видно было, что они старые друзья. Мишка понимал и слушался каждого его слова. Мы на прощанье сварили Мишке огромную кастрюлю, литров на 8, кинули туда все остатки налимов и макарон. Остывала она в предбаннике, а потом туда выпустили Мишку. Я могла бы поспорить, что столько съесть он не сможет. И проспорила бы. На кастрюлю у него ушло не больше двух минут, и не смог он только вылизать её, чуть-чуть на дне оставил. И вот тут я вживую увидела картину "Ну ты заходи, если что...". Помните, в мультике "Жил-был пёс" обожравшийся волк с голосом Джигарханяна проломил плетень и понёс свой живот в лес. Мишкин живот тоже стал похож на шар, и он степенно понёс его на кордон, за хозяином. Прощаться по собачьим законам не принято, но было чуть грустновато. Привыкли мы к нему. Хороший пёс, достойный. Работяга.
Мы расположились на ночь во второй комнате, печь топить не стали, и так тепло, даже на улице -2°. В избе обнаружился ещё один житель - пугливая тёмная маленькая кошечка Люська. Мы заметили её лишь через несколько часов. Ночью было ясно, вызвездило. Ну, думаем, с утра поедем. Фигушки.
Выпили на посошок, сели, поехали. На двух снегоходах - Валера с Вадиком на "Буране" и я с Ильёй на "Скандике", более мощном, чем старенький "Буран" Валеры, поэтому мы всё время шли первыми. Тропили, так сказать. Просеку, соединяющую Глубокое и Мелкое озёра, нашли не сразу. Дело в том, что зимник проходит не по протоке, соединяющей озёра, это большой крюк, а напрямик в самом узком месте - всего 8 км. После 15 минут движения стало ясно, что у Валеры проблемы с "Бураном". То ремни, то карбюратор, то ещё что-то. Снегу за сутки выпало много, сантиметров 20. Снегоходы зарывались, перегревались. В целях экономии топлива мы с задних сидений пересели в прицепленные сзади сани: я - поверх наших рюкзаков, лежавших в большом деревянном ящике на полозьях, а Вадик на так называемую пенку - низенький поддон без полозьев. И ехал там лёжа, отбив на застругах себе всё, что возможно отбить. Я тоже не на перине ехала, занималась акробатикой, держась за верёвки, чтоб не улететь, да пружиня толчки руками и ногами. Кто ездил в прицепах, тот знает, о чём речь. Просеку проехали около 22 часов. Чей-то след на ней был, но потом пропал.
Стало темнеть - неправильное слово. Стало сереть. Снег пошёл ещё сильней, мы боялись заблудиться в серой мгле. Берега пропали, а нам нужно было пересечь озеро по диагонали. Но держать ровно курс в таких условиях невозможно - на застругах снегоход прыгает, а стрелка компаса болтается. Решили всё-таки придерживаться южного берега. Это намного дольше, но надёжней. И тут Валера опять сломался. Они, ехавшие сзади, остановились, а мы продолжали двигаться вперёд, но наш след заметало моментально. Не хватало ещё потерять друг друга в этой серости и заблудиться по отдельности. Пока я докричалась до Илюхи, мы отъехали прилично. Но остановились, ждём. Их было видно - мутная тёмная точка.. Вдруг слышим - звук двигателя совсем в другой стороне. Илюха со словами "Надо догнать!" рванул с места, я еле успела схватиться за верёвки, чтоб не улететь с саней, и заметить по компасу обратное направление на наших. Через несколько минут въезжаем на какой-то пригорок. Стоят три мужика и два снегохода, рядом что-то плоское чернеет, вровень со снегом. Пригляделась, а это крыша рыбацкой избы! По крышу засыпана!!! Чудно так - мы ходим, а изба у нас под ногами! Оказалось, это те самые мужики, что проехали мимо нас с Вадиком на Глубоком. Они тогда торопились, делали заброску на Огдо - ещё один посёлок на Собачьем, куда мы не заходили, там сейчас вроде никого нет. Эти трое мужиков сами из Талнаха, они, возвращаясь, днём проехали мимо кордона, тоже поплутали на Мелком, случайно наткнулись на эту избу и вот уже полчаса откапывают дверь. Вот это да! Какова была у них вероятность в условиях видимости максимум 50-60 метров в безбрежном озере наткнуться на эту избу! И какова вероятность у нас - наткнуться на них! Поразительно. Но что бы они делали, не наткнись на эту избу? Да и наши мужики тоже? (Мы-то за себя были спокойны, мы со своим собственным домом. Но он-то у нас двухместный!).
Тут подъехали Валера с Вадиком. Вадик тут же по-доброму отнял лопату, расшвырял мужиков, которые особо и не сопротивлялись, а принялись за перекур. За 10 мин он выкопал тоннель - иначе это и не назовёшь - глубиной больше 2-х метров (молодец, Вадик, я снова тобой горжусь!), жаль вот дверь открывалась наружу - пришлось ещё повозиться, чтоб в избу попасть. Она оказалась небольшой, хотя крыша из-за пристроенной открытой веранды казалась огромной. Нары узкие, не больше чем на 4-х человек, печка маленькая, дров нет. Гонцы на снегоходе сгоняли вдоль мыса за дровами, напилили, затопили печь. А мы с Вадиком отправились строить свой дом. Выделили мужикам свой котелок - в избе совершенно не было никакой посуды, кроме одной железной кружки. Они закипятили его и развели банку сгущенного какао, случайно оказавшуюся у Илюхи в бардачке. Столько случайностей собралось в одном месте в один вечер! Больше никакой еды ни у кого не было. Мы дали мужикам немного сала и галет и в 2 часа ночи отключились в своём спальнике, в комфорте и тепле, сочувствуя им, пятерым, которые в тесноте, в одежде и ботинках, в чём есть, короче, завалились на узкие нары, а с потолка оттаял иней и капает на них! Бррр! Но всё же под крышей, а не на улице в пургу!
Заехали на базу МЧС, нас узнали, обрадовались, поздравили, долго удивлялись и восхищались. Из-под лавки тем временем повылезали маленькие щенки - четыре неуклюжих пушистых игрушки. Без собак, как вы помните...
Дальше зимник шёл по руслу речки Норильской, здесь к городу вёл буквально Бродвей. Была суббота, утро, народ потянулся на рыбалку. В основном, талнахские. Снегоходов в Талнахе множество и каждый второй - буранщик. Около 10 часов прибыли, наконец, на знакомую уже нам базу у моста, тут же пришёл Кожекин, хотя и выходной. Сказал, что вечером будет баня. Мы расплатились с буранщиками, хотя ребята денег брать сначала не хотели. Бывает же такое!
Мы сразу же рванули в город за билетами на самолёт. Выяснилось, что пропавший билет уже сдать никак нельзя, т. к. он был какой-то дюже льготный, и, хотя тот наш рейс и был задержан, а по правилам, если рейс задерживают, то не явившимся на него деньги почему-то возвращают, но всё же нас обломали. В итоге денег у нас в обрез и более или менее дешёвый билет, по 7400 р., только на вторник. 3 дня нужно прожить в Норильске. Ну хоть город посмотрим, да в Дудинку съездим.
Мы позвонили родным. Тут выяснилось, что радиограмму им передали с ошибкой. Мол, ребята едут вовремя, ждите 13-го. А уже 16-е! Семьи в тихом шухере. Но всё выяснилось, обошлось. Предстояли ещё объяснялки с начальством. Мне кажется, у меня на работе ещё не была прецедента, чтобы человек не вышел из отпуска. Трудно будет объяснять людям, далёким от подобных путешествий, что неожиданно много снега, что малая авиация плохо летает и т. д. и т. п. Авантюристы, скажут, и всё! И будут правы. Если бы не было на свете авантюристов, люди землю до сих пор считали бы плоской. Всё когда-то бывает впервые. С точки зрения начальства (семьи и друзья - поймут!), этот наш первый блин - комом. А с нашей - такого сильного похода ещё не было, нам везло и не везло, но за то, ЧТО мы смогли вдвоём, я буду уважать себя всю оставшуюся жизнь!
Чудно было в иллюминатор смотреть на ЧЁРНУЮ землю, моросящий в Домодедово дождик. Вот и всё. Закончился наш суперпоход.
...А снег продолжает сниться. Уже полтора месяца. Всего полтора. Пройдет еще столько же. Летом пойду в поход. В Путораны!!!
