- Вот нынешняя молодежь, избаловалась роскошью! То ли дело мы - жили в обшарпанных домах, стены были обшарпанные, дверь - обшарпанная... А у них тоже все обшарпанное - магнитофон Sharp, телевизор Sharp...

А у нас, выходит, все обхарпанное... Бр-р, ну и словечко. Чтобы остановить эту становящуюся малоаппетитной цепочку лингвистических аналогий, упомяну, что, во-первых, с местного наречия слово это якобы переводится как "северное сияние". В расписании так и указано: "Харп Северное Сияние". Ну, а во-вторых, "harp" по-английски "арфа". Вот это уже совсем другое дело.

Прогулки по менее отдаленным окрестностям позволили сделать следующие наблюдения. Во-первых, Пятиречье часто посещается водоплавающим людом - по меньшей мере три кострища, не считая нашего. Следствием этого факта является явное численное превосходство пней над сушинами - первые бессчетны, вторые обнаружены мной в количестве одной штуки, причем довольно далеко от лагеря. Однако в распоряжении Саши была неквалифицированная рабочая сила под названием "молодежь". Будучи посланной за дровами, она набрала хворосту во вполне приличных количествах.

Во-вторых, был найден вещдок наличия лосей в виде трупа одного из них.

Миша (в центре) дает инструкции по радиосвязи

В-третьих, был произведен объективный замер температуры воды - 13°. По субъективным же ощущениям - вода неожиданно теплая. К сожалению, в дальнейшем температура воды оценивалась исключительно на ощупь. Градусник, любезно предоставленный термометристом ТНБ Васей, назавтра отказался проводить замер по внешнему датчику. Не ронял, не бил, не наступал. Вот и пойми эту чертову технику. Внутренний же датчик работал исправно, за что ему большое спасибо. В тот день температура воздуха составляла 16°, 13° и 12° утром, днем и вечером соответственно. Почти весь день моросил дождь. Время от времени дул несильный ветер. Возможно, благодаря ему комары имелись в наличии, но не слишком докучали. Что же касается мошки, то она была какая-то странная - вьется тучами, но кусается слабо.

Дима выловил первые 6 хариусов. Потом мы, как правило, теряли им точный счет. Рыба жирная и необычайно вкусная. Пожалели, что не захватили безмена. По длине все рыбины составляют примерно 40 см.

Если мой опыт катамаранных походов мал, а техника - на уровне подмастерья, то мои попутчики удивили меня еще более скудными познаниями. Началось все с небольшого казуса. Оля захотела покапитанить, а на мое скромное предложение усадить девушек вперед, а мужиков назад, уверенно ответила: "Будете с Димкой грести диагональю". Мне оставалось лишь уважительно посмотреть на нее - мне казалось, что управление с кормы куда проще.

Иллюзия рассеялась довольно быстро. Настя при отработке вывешивания на берегу соскользнула коленом с трубы. Поняв, что полноценно вывешиваться без полотенец вряд ли возможно, я решил отложить занятия до второго стапеля. На воде Настя упорно пыталась как можно крепче запутать обе ноги в упорах, и мне стоило немалых трудов убедить ее в том, что такие действия просто опасны.

"Петрович" на Танью

Оля прилежно порывалась научиться у меня хоть чему-нибудь. Для полноценности сего процесса не хватало: техники - у меня, опыта - у нее, полотенец - у обоих. А Танью не давала особенно отвлекаться от маршрута - перекаты следовали один за другим. Порогами их, конечно, назвать можно было весьма условно, но стоячие валы заливали даже мои коленки. Река глубокая, шустрая, веселая. Сплав доставляет почти что наслаждение. И немудрено, что мы погорячились, ушли вперед и, не имея ни карты, ни GPS, проскочили приток, к счастью, всего метров на пятьсот.

Впадение Лагорты-Ю. Военный совет перед началом подъема

Таким образом, около часу дня началось движение вверх по течению. Термины "бечевание", "бечевник" и "бечевать", повторяемые Сашей на все лады, к данному процессу применить можно было лишь изредка.

Здесь мне следует сделать пространное теоретическое отступление. Разумеется, нет никаких сомнений в том, что читателю прекрасно знаком смысл слов "бечевать" и "кораблик". Все это я изложу больше для себя, чтобы, если придется когда-нибудь заниматься этим в третий раз, было проще воскресить основы в стремительно слабеющей памяти.

Основные принципы проводки корабликом или бечевания проще всего растолковать на примере байдарки. Для простоты предположим, что точки А и В (см. рис.) принадлежат одной бечеве, которую человек держит в ладони, то есть точка А - большой палец, В - мизинец. Далее, S - вектор течения. Приведенный к центру тяжести судна, вектор разлагается на две составляющих - одна относит назад, другая - от берега... Я уж было собрался расчертить векторными суммами оба участка бечевы, но потом вспомнил, что эти рисунки может рассматривать человек, за ненадобностью подзабывший "правило параллелограмма". Скоро, вероятно, и я его забуду, так что постараюсь угодить всем. Итак, при определенном положении обоих участков бечевы вектора течения и натяжения бечевок дают в сумме нуль, и судно занимает положение равновесия. Если после этого начать двигаться вверх по течению, то согласно второму закону этого... ну, вы знаете... на которого яблоко от яблони недалеко упало... Так вот, согласно его второму закону по сути дела ничего не меняется и судно послушно следует за хозяином.

Ключевая величина в проводке корабликом - угол a, то есть угол между осью судна и течением. Чем выше скорость течения, тем угол должен быть меньше. Однако при малом угле случайный поток может развернуть судно носом к берегу. Это не трагично, просто придется начинать все сначала. Если же зазеваться и неоправданно увеличить угол, то составляющая, направленная поперек оси байдарки, становится столь большой, что у вас либо вырвет бечевку из рук, либо ударит лицом в грязь. (Дважды, видя, что носовой с трудом удерживает катамаран за чалку, кормовой кричал: "Отпусти, я держу!". Судно маятником прибивало к берегу и, как правило, часть пути приходилось затем преодолевать кормой вперед).

Препятствие на пути байдарки можно обойти, также изменяя угол a. Натягивая кормовой конец, уводим байдарку дальше от берега, носовой (или оба) - приближаем. В большинстве случаев проводка действительно осуществляется одной рукой, и движением кисти можно легко манипулировать груженой байдаркой. Ничтожность усилий, затрачиваемых на это, на первых порах производит впечатление чуда. Потом привыкаешь.

Иногда при бечевании байдарки точки А и В соединяют палкой. Это делает проводку чуть тяжелее физически, зато значительно легче технически.

С катамараном все сложнее. Во-первых, у него два корпуса и поэтому значительно большее сопротивление потоку. Во-вторых, он шире и его труднее обвести вокруг камня. Поэтому точки А и В обычно находятся в руках двух разных людей. Первый осуществляет движение, второй - управление. Ровный прямой берег с примыкающей гладкой и умеренно сильной струей называют бечевником. Скорость проводки здесь может достигать скорости пешехода. Так вот, такие участки на Лагорте-Ю можно было перечесть по пальцам. Кусты и деревья, извилистая береговая линия, большая глубина и/или сильное течение у берега, а главное - мели и камни в русле - все это заставляло то и дело нарушать красивую схему.

А способов нарушения, как известно, гораздо больше, чем способов исполнения. На мелких местах чаще всего один тянет за чалку, второй, передвигаясь то сбоку катамарана, то сзади, перетаскивает его через камни. Иногда этим занимаются оба, оставляя чалку в покое. На участках глубиной по щиколотку и ниже один берется за рога ката спереди, другой сзади, по команде заднего "Хоп!" судно натужно поднимается, проносится несколько метров и бессильно роняется в место столь же безводное, сколь и предыдущее. И так до десятка раз подряд.

Если мы оказывались недалеко от экипажа "Малыша", то помогали друг другу. В первый раз мы с Димой были слегка шокированы легкостью "Малыша" по сравнению с "Петровичем".

Раз-два в день, не больше, удавалось пройти несколько сот метров на веслах.

Впрочем, здесь не место не то чтобы описывать, а даже перечислять все способы движения вверх по течению - все они придумывались нами на месте.

Ситуация слегка меняется, если к двум присоединяется третий. Помогая в одном случае из трех и досадно мешая в оставшихся, он отталкивает нос от берега, после чего норовит запутаться в задней чалке или быть опрокинутым ею в воду. После первого дня мы с Димой в меру вежливо отказались от услуг третьего лишнего.

Однажды нам с Димой предстояло пересечь блюдце шириной метров десять. Успев уже привыкнуть к повсеместным мелям, мы просто пошли рядом с катом. Вода дошла до колен, до пояса... Мне удалось отделаться погружением по грудь, а Дима несколько метров проплыл. Но это был единичный случай.

Как уже стало ясно, выше описывалась проводка "Петровича". С остальными судами все было совсем по-другому.

Миша большую часть времени умудрялся вести "Малыша" в одиночку. Пользуясь неприлично длинной чалкой, он выводил его на самую стремнину и тянул только за нос. Мы попытались повторить его подвиг, но потерпели фиаско - у "Малыша" существенно более удачная гидродинамика. Впрочем, Мишу все-таки страховали: Лена два первых дня, Таня - два оставшихся.

Что же касается "Мента", то его конструкция полностью исключала подобные забавы на воде - продолины коротки и глубоко запрятаны. Саша не бечевал, а бурлачил - перекинув чалку через плечо, он просто брел по мелководью. Впрочем, нам с Димой тоже приходилось изображать римейк картины Репина.

К шести часам вечера Саша объявил "большой перекур", а мы с Мишей прошли за кусты, отделяющие каменистую отмель от основного берега. Цель у обоих была стандартная - поддержание круговорота воды в природе. Рассматривая ровный бережок с редкими молодыми елочками, я мечтательно вздохнул: "Эх, встать бы в таком месте". Я сказал дословно "таком", а не "этом". Возвращаясь на берег, я встретил Сашу. На него пейзаж произвел такое же впечатление, и он дал команду к установке лагеря, признавшись, что сам изрядно упахался.

Первый лагерь на Лагорте-Ю

В этот момент всем стало ясно, что план похода начинает медленно, но верно рушиться. Пройти оставшиеся километры за один день при нашем темпе - около 1 км/ч - было просто нереально.

В смысле погоды день стал переломным. Дождь пролил на нас всего несколько капель, а всю вторую половину дня светило солнце и дул свежий ветер. Кстати, о ветре: все время подъема по Лагорте-Ю он устойчиво дул вверх по течению, то бишь в спину. Температура вечером составила 16°.

Наша с Димой проблема заключалась в носовой чалке. Дело в том, что бечевать приходилось как с левого, так и с правого по ходу берега, хотя при прочих равных мы предпочитали левый - для правшей он удобнее. Но чалка для симметрии должна быть привязана по центру. Осуществить это при гладких поперечных трубах оказалось не столь просто, и мы то и дело отрабатывали новую конструкцию.

Вот так вот, походя, смоля цигарку, Дима обеспечивал нас пропитанием

Река ведет себя самым неблагоприятным для проводки (впрочем, как и для сплава) образом. Если ей приходит охота сменить русло, то делает она это не путем поворота, как нормальные реки, а в несколько десятков рукавов, один другого мельче. Широкие каменистые долины, столь характерные для Урала, оказываются прорезанными протоками и слегка, по щиколотку, залитыми водичкой. Зачастую, увлекшись преодолением локальных препятствий, мы упускали самую водную, может быть, протоку, и упирались в тупик. Впрочем, для особой досады, как правило, не было повода: даже имея возможность разведать протоки вверх и вниз, мы обнаруживали, что расход воды в них отличается пренебрежимо мало.

Иногда мы заводили с Димой разговор, напоминавший план то ли военной кампании, то ли партизанской вылазки: "Давай сейчас налево, потом прорываемся вверх на блюдце, чуть назад, и через ту грядку на струю". "Нет, лучше прямо, потом протащимся немного, перевалим, и дальше направо под бережок".

Конечно, проблем у нас было бы куда меньше при наличии нормальной разведки. Человек с рацией движется метров на сто впереди судна, выискивая оптимальный фарватер. Изредка роль разведчика выполняла Оля. Чаще всего было так - "Мент" уходил далеко вперед, а "Малыш" с "Петровичем" шли примерно с одинаковой скоростью. Тогда тот, кому довелось быть впереди, мог указать отставшему лучшее решение. По умолчанию же задние, не задумываясь, шли по стопам передних.

Обедали в тот день мы в весьма неожиданном месте - как раз на острове посреди очередного разлива. Здесь валялся огромный пень, добела обглоданный водой и ветром. Кстати, из-за ветра возникли трудности с разведением и поддержанием огня в плоской долине.

Дима с уловом

Суммарное количество выловленных в тот день хариусов достигло одиннадцати. Замариновали и потом возили с собой котелок с кусками маринованной рыбы. Хоть и вкусно, а много за раз не съешь. Вечером угостились компотом из голубики, которую собирали "береговые", то есть те, кто был освобожден от проводки.

Встали чуть ниже впадения реки Труба-Ю - самого большого притока Лагорты-Ю. К вечеру ветер стихал, а в период примерно с десяти до двенадцати, на закате, комары и мошка начинали свой ужин. Нами. Репеллент иссякал с частотой примерно один баллончик в день, к вящему удовольствию Вани, взрывавшего отходы в костре.

Узнаете? Нет? Ну и ладно

Кстати, о защите от комаров: граждане, не используйте накомарники с сеткой зеленого цвета - в них очень плохо видно! Как ни парадоксально, сквозь черную - лучше. У данного факта есть оптическое и физиологическое объяснения, но зачем они, когда есть практика. Шляпа с мелкой сеткой великолепно защищает от мошки, но в ней очень душно.

Я использовал стандартную "шляпу пасечника" с крупной черной сеткой. Мелкая мошка преграду преодолевает, но с большим трудом (пищит, но лезет). Видимость и продуваемость идеальные - через десять минут о сетке просто забываешь.

Первый недостаток - сквозь тулью комары жалят в лысину, а это больно и обидно. Проблема решается с помощью берета, лыжной шапочки или тюбетейки. Второй - транспортировка: если гнуть обруч, он быстро сломается. Я закладывал шляпу между слоями коврика, который пихал в герму.

Дождь уже вторую ночь напоминает нам о своем существовании - просто чтобы мы не думали, что есть только солнце и ветер, как днем. Вечером температура 14°.

Больше день ничем особенным не запомнился. 23° утром, 14° вечером. После обеда меня как-то заколбасило: лезть в воду не хотелось почти до тошноты. Чтобы изменить хоть что-нибудь, надел штормовку. Через часок, как обычно, полегчало.

Вообще, продолжать движение после длительного отдыха тяжело всегда и всем. Физическая усталость вроде бы уходит, но зато остается психологическая. Ты прекрасно понимаешь, что отговорки "Сейчас еще минутку посижу, и пойдем" ровным счетом ничего не изменят, кроме возросшего нежелания что-либо делать. Понимаешь, и все-таки порываешься найти какой-нибудь пустяковый повод оттянуть неизбежный старт еще хоть на десять секунд.

С каждым днем мы шли все больше по времени и, следовательно, по расстоянию. Скорость, равная приблизительно 1 км/ч, если и росла, то медленно. Просто часть приемов была отработана нами почти до автоматизма, и мы с Димой начали понимать друг друга без слов. Более того - Оля решила облегчить судно и несла с собой рюкзак весом килограммов в десять, и мы это сразу почувствовали. Впрочем, ежедневное облегчение продуктовых герм мы чувствовали не хуже, особенно когда переносили кат на руках. Доходило до смешного - вечером и утром, поднимая незагруженное еще судно, испытываешь желание станцевать или попрыгать - настолько ничтожен вес пустого катамарана по сравнению с тем, что приходится таскать днем.

Стоянка оказалось не очень удачной - крутой спуск к воде и неровные места для палатки. Стихийно с устатку напились, причем довольно основательно. Все-таки, что ни говори, а водка и разведенный спирт - две большие разницы.

На эту тему назавтра утром состоялся примечательный диалог:
- Я вчера был пьян до последней степени, - сказал Миша.
- В спальник-то попал? - заинтересовался Дима.
- Попал.
- Предпоследняя степень - это когда не попадаешь в спальник. Последняя - не попадаешь в палатку.

Я вспомнил пьянку на Уксуне в 1996. По этой классификации выходит, что там я как раз был пьян до предпоследней степени.

Долина, до середины которой мы дошли, поражала живописностью и гигантскими размерами - километров семь в поперечнике. По краям - плавные холмы со снежниками и причудливыми горами камней, похожими на развалины. Саша тыкал пальцем в дальний распадок, куда мы должны были совершать волок.

На обед остановились там, где река делает резкий поворот вправо, а слева впадает спокойный ручей, вода в котором не прозрачная, а болотная, малиново-красная, а камни на дне покрыты багровой слизью.

Радиофицировавшись, Саша и я двинулись на разведку вверх по реке, Дима с Мишей - по ручью. Целью наших поисков являлась вездеходка, по которой предстояло переволакиваться на Лагорту. Строго говоря, она называется Большой Лагортой и после слияния с Малой теряет прилагательные. Но для простоты я не буду делать разницы между Большой Лагортой и просто Лагортой. Мало того, на карте все эти реки называются не Лагортами, а Лохортами.

Долина, по которой мы Сашей поднимались, прорезается ручьями и протоками в широких каменистых руслах. Между огромными пространствами, заросшими ерником, оазисами встречаются симпатичные рощицы, точнее, лиственники. Метрах в двухста выше точки разделения на берегу высился то ли тур, то ли остатки банного очага. Мы шли около часа, время от времени выходя на связь и докладывая об отсутствии результата. Вскоре на одном из дальних холмов стала четко видна дорога, но до нее было очень далеко. А еще через четверть часа везедеходка пересекла наш путь. Я разведал дорогу до реки - метров пятьсот направо. Но ничего интересного там не обнаружил и вернулся к Саше.

На песчаной поверхности колеи читались следы медвежонка и небольшого лося. Куропатки выпархивали из кустов. Позже мы обнаружили крупные следы волка, а еще через несколько часов - живого лемминга.

Вездеходка была битой и достаточно грамотно проложенной (впрочем, я не специалист - скорее всего, это свойство всех вездеходок). Правда, чтобы подсечь ее, пришлось идти по травянистой равнине, немного по ернику и совсем чуть-чуть по крупным камням - всего около получаса. Потом пошло лучше. Время от времени приходилось форсировать ручьи, а что образуется при пересечении вездеходки и ручья, хорошо известно - болото. Так что пройти, оставив ноги сухими, не вышло. Но в целом около четырех пятых маршрута проходили по ровной сухой горизонтальной дороге. В какой-то момент мы увидели, как везедходка спускается в широкую долину, больше похожую на топь. Предвкушение ходьбы по колено в жидком месиве нагоняло уныние. Однако, как ни странно, все обошлось несколькими шагами глубиной по щиколотку.

График движения был выбран, на мой взгляд, неудачно - по обстановке, а не по времени - переход то 25 минут, то 15. Это не позволяло "войти в ритм".

Примерно среднюю треть пути везедходка шла в нескольких сотнях метров от ручья, по которому вчера поднимались Дима и Миша и с которого дорога, судя по всему, была не видна. Трудно сказать, было ли бы нам проще, если бы мы стали подниматься по ручью, а не по реке. Расстояние было хоть и невелико, но покрыто жестким и весьма труднопроходимым ерником. К тому же берега ручья плохо подходили для установки лагеря. Короче, и так неплохо получилось.

Выбранное Сашей место второго лагеря находилось от воды на солидном расстоянии - метров двести, но иначе пришлось бы стоять на голых камнях. Собственно говоря, вода нам и не особенно нужна была ввиду отсутствия судов, а с котелком и прогуляться приятно.

Настя и Оля после первого волока

Сбросив рюкзаки, мы с наслаждением погрузили разгоряченные ноги в прохладную воду Лагорты (уже без "Ю"). По отзывам большинства, эта вода была существенно теплее, чем та, с которой мы ушли. Я, признаться, этого не почувствовал. Не имея возможности произвести замер и представить доказательства в числовом виде, вынужден принять заявления коллег на веру и констатировать, что температура в Лагорте по крайней мере на несколько градусов выше, чем 13°. Кроме того, следует учесть, что по мере подъема по Лагорте-Ю вода становилась холоднее, но мы, в силу плавности этого процесса, его не замечали.

В конце концов, температура воды казалась не столь важной - все надеялись, что постоянное омовение нижней части тела забортной водой закончено. Ошиблись.

Одно можно сказать точно - если вода Лагорты-Ю была почти абсолютно прозрачной, с едва уловимым серебристым оттенком, то в Лагорте она казалась немного мутнее и отливала изумрудом.

Пообедав по-холодному, группа разделилась на мужскую и женскую половины - первая пошла за оставшимися шмотками, вторая осталась разбивать лагерь.

Готовимся в обратный путь

Возвращение запомнилось встречей с коллегами и земляками. Мужик, похожий на моджахеда, и его, судя по всему, супруга, упитанная дамочка в смешных круглых очках. На Урале они не впервой, но тут у них закончилась карта и они слегка заплутали. Пришлось по своей карте объяснить им, что везедеходка ведет не "в Европу", куда они собирались попасть, а всего лишь на Лагорту, по которой им предстояло подняться и перевалить через Уральский хребет. "Ладно, поднимемся", - пожал плечами мужик с таким видом, словно его попросили сходить на следующий этаж. Все их добро, включая катамаран-двойку, умещалось в два если и не пионерских, то уж точно комсомольских рюкзачка.

Около получаса после расставания мы исходили белой завистью к столь спартанскому стилю. Мужик вовсе не обладал богатырскими пропорциями, что же до его спутницы, то она вообще куда естественней смотрелась бы за прилавком книжного магазина. Теперь мы на опыте убедились, что даже с таким количеством вещей люди могут получать полноценное удовольствие от водных походов по Уралу.

Нас же, напротив, поджидал довольно неудобный для транспортировки объект, а именно - трубы "Петровича". Накануне способы их переноски дискутировались довольно бурно. Я предложил просто запихать их в рюкзак вертикально, на что мне наперебой стали внушать, что я вообще ничего не смыслю в пешем туризме. Следующий способ - увязать трубы в сноп и нести вдвоем руками - показался очевидным, но чертовски неудобным. Третье предложение до поры до времени оставалось рабочим - каждый несет по одной, максимум две трубы. Издалека такая группа смотрелась бы как десяток македонских фалангитов.

Тем не менее, задав вопрос, что мне паковать в рюкзак на второй волок, я услышал - железо. Подтекст был очевиден - сам вызвался.

Упихаться мне удалось на удивление грамотно. Под спину - плоскую пенку, далее - трубы в плотном снопе, а остаток места в рюкзаке я заполнил объемными мягкими вещами - сапоги, непромокаемые штаны, спальник, веревки, пустые бутылки, два коврика, еще какая-то мелочь. После этого оставалось привязать трубы к рюкзаку и туго затянуть боковые стяжки.

Неудобство переноски такой упаковки были очевидны заранее. Во-первых, следовало внимательно следить за высоко расположенными ветками. Во-вторых, любой неудачный шаг мгновенно смещал центр тяжести и почти неминуемо приводил к падению. В-третьих, в случае ветра меня бы кидало как пушинку.

Кстати, о планах. Предусмотренный подъем "Малыша" и "Мента" вверх по Кокпеле уже был отвергнут, как и разделение группы - все шли вместе, что снимало ряд проблем. Но отставание от плана похода, даже от его кратчайшего варианта, уже составляло 2 дня, поскольку подъем по Лагорте-Ю занял ровно вдвое больше, чем было намечено. Единственным человеком, которому обязательно нужно было вернуться до 9 августа, была Оля, и то, что она была единственной, тоже вносило неприятные ощущения... Одно могу сказать - отдых придуман не для того, чтобы постоянно поглядывать на часы.

Кстати, о часах. От укусов мошки мои руки неимоверно распухли. Если обычно я застегивал ремешок часов на седьмую дырочку, то в эти дни с трудом дотягивал до второй. Веревка, за которую я тянул катамаран, несколько раз вырывалась, обжигая кожу и оставляя длинные рубцы. На закуску, во время стапеля яркое солнце всю эту красоту немного подкоптило, что тоже не добавило радости. Так что, если считать, что шрамы украшают мужчину, я бы мог выставлять свою правую руку на конкурс "Мистер Вселенная". Я бы их уложил одной рукой!

"Рука настоящего мужчины"

Ну, и уж если зашел разговор о дырочках. Мне их не хватало не только на часовом ремне, но и на том ремне, что опоясывал, простите за столь неуместный термин, талию. Да, перестало хватать сначала одной, а потом и двух. Вот и подумалось - женщинам, беспокоящемся о своем лишнем весе, стоит почаще поднимать суда по уральским рекам. Все удовольствия в одном флаконе - свежий воздух, красоты, чистая вода и главное - обхват талии стремительно приближается к вожделенным шестидесяти.

Ваня тащит заготовку для поперечины

Итак, стапелимся вторично. За сырыми лиственницами для сборки судов пришлось неоднократно ходить в лес, преодолевая болотце и ручеек. К счастью, погода благоприятствует: 26°, яркое солнце и довольно сильный ветер. Разгуливая в шортах, я слегка сжег икры. После того, как "Петрович" был собран, Дима отправился на рыбалку (6 хариусов), а я взялся за полотенца, для чего пришлось стрельнуть веревку у Саши. Заняло это у меня часа три. Несколько раз ошибался и начинал все сначала. Результат оцениваю на четверку. Можно было, конечно, сделать лучше, но я подумал, что и так сойдет - и не ошибся. Гребля на полотенцах, даже изготовленных с огрехами, настолько разительно отличались от гребли без полотенец, что я остался доволен. Поскольку веревка кончилась, для полотенец второго капитанского места я использовал отходы производства от СКТБ "Норд" - обрезки шкивных ремней. Получилось некрасиво, зато настолько функционально и, главное, быстро (я не стал повторять ошибок первого опыта), что я даже позавидовал.

Молодежь и дамы, избавленные от сборки судов, не стали бездельничать, а набрали морошки в количестве шести... нет, не ягод и даже не кружек, а литров. За один присест съесть ее было невозможно, поэтому несколько последующих дней мы возили ее в котелке и ели, как черную икру, ложками.

Как ни парадоксально, в этот день движение вниз мало отличалось от движения вверх. Все, что ранее было сказано об особенностях разлива реки, полностью сохраняло силу здесь. Временами все шло по нехитрому алгоритму: короткое блюдце, лихорадочные поиски самой полноводной протоки, потом снизу раздается чириканье камешков по брюху, затем чириканье переходит в жужжание и заканчивается выдохом: "Ах-х-х...". Судно останавливается. Один или два капитана вылезают из упоров и ведут катамаран, держась за раму. Если посадка плотная, к спешившимся иногда присоединяется Оля, и снимать с камней правый баллон с Настей приходится мне одному. Всего один раз на особо мелком месте я перенес Настю на берег. Чем такая тактика обернулась, мы узнали лишь назавтра утром.

Однажды на берегу показался бегущий лось (точнее, лосенок), хотя сам я его почему-то не заметил. В другой раз на левом берегу лежали лосиные рога. Соблазна взять их с собой не возникло: во-первых, они весьма неудобны при выброске, а во-вторых, рога были явно подгнившие.

Пейзаж по берегам представлял собой лесотундру, причем больше тундру, чем лес. Едва ли не в первом из мест, где деревьям удалось подобраться близко к реке, возвышался очаг и две скамеечки. Там мы и пообедали. Солнца мало. Небо затянуто облаками, на юге висит грозовая туча.

Обед

Один из перекуров во время движения случился на широкой каменистой косе, облюбованной стаей крачек. Маленькие шустрые птички весьма активно защищали свое гнездо от любого, кто пытался к нему приблизиться. С пронзительными криками птицы стремительно пикировали, останавливая свой острый клюв в сантиметрах от головы агрессора.

Общий вид стоянки

По мере приближения вечера лес крадучись отвоевывал у тундры все больше места по берегам, и к моменту впадения первого рукава Малой Лагорты река текла уже в полноценной тайге. Именно на слиянии и был разбит лагерь. Количество хариусов, выловленных в тот день, известно точно - тринадцать, из них трех дообеденных почистила Юля, остальные десять - я. Дима философски изрек: "Единственное, что ограничивает рыболовный азарт - сознание того, что пойманную рыбу придется чистить".

После ужина Миша жарит рыбу

В течение еще нескольких дней, после мытья холодной и даже горячей водой, с мылом и без, мои руки все равно попахивали рыбой.

Несмотря на наличие наезженной вездеходки, место стоянки очень красивое - густой голубичник, мягкий мох, прекрасный вид на слияние двух Лагорт. После ужина Саша мрачно предсказал назавтра сильный дождь. Не успели мы переварить это пророчество, стали падать капли, будто кто-то наверху встрепенулся: "Ах да, верно". Несколькими каплями дело на сегодня (и, забегая вперед, на завтра) и ограничилось. Температура вернулась к привычной схеме: 23° и 14° утром и вечером соответственно.

День начался с неприятности. Мы с Димой сволакивали "Петровича" в воду, как вдруг Настя увидела дырку на носу правого баллона. Перевернув судно, мы с печалью убедились в ее правоте. Очевидно, при протаскивании носа по одной из мелей острый камень (вот она, расплата за чистую воду) прочертил на ярко-желтом брюхе длинную неровную царапину, которая ближе к передней части разошлась, обнажив баллон. На наше счастье, "Малыш" еще не отчалил. Достав ремнабор, Лена играла роль хирурга, Дима и Миша ей ассистировали, остальные лезли под руку и мешали советами. Баллон подсдули, выгребли камни, между баллоном и шкурой подложили пожертвованную Леной салфетку. Дырку заштопали, на шов наложили заплатку, швы промазали клеем. Задержались мы не больше чем на час, вызвав беспокойство экипажа "Мента", ушедшего, как обычно, намного раньше остальных.

После впадения верхнего рукава Малой Лагорты река резко улучшилась - не в качественном, а в количественном отношении. Перекаты остались, но стали куда более полноводными, и спешиваться пришлось буквально несколько раз за день.

Слияние Лагорты и второго рукава Малой Лагорты

Погода продолжает оставаться хмурой и ветреной, но не более того. К густому лисвеничному лесу прибавилась береза, но не карликовая, а обычная, просто очень кривая. Чувствуется влияние человека - любое пристойное место обжито, прежде всего рыбаками - понимая, что сюда они еще не раз вернутся, люди не гадят себе под ноги и не оставляют мусор, как некоторое турье.

Вот такие вещи можно увидеть в глухой уральской тайге

Около семи часов вечера реке предстояло прорубиться сквозь хребет, носящий имя Малого Урала. Сказать, что там красиво - просто грязно оскорбить эти пейзажи. То слева, то справа высятся отвесные скалы, поросшие мхом и лесом, у подножия бурлят веселые перекаты, отливающие изумрудно чистой водой. Возможно, в этом смысле с погодой даже повезло: мне почему-то кажется, что такой суровой красоте как раз больше подходит пасмурное освещение и низкие серые облака.

Дима рыбачит на фоне Малого Урала

Таких участков мы преодолели пять или шесть и я искренне расстроился, когда впереди увидел классическую черную воду и равнину. Слева в уютной бухточке виднелся настоящий пляж (кстати, первый и последний за весь поход) с мельчайшим песком серого цвета. Здесь Саша дал сигнал к остановке на долгожданную дневку. Буквально километром выше стояли заготовители. Преодолев свою неприязнь к ним, Саша вышел пообщаться, за что получил в подарок двух копченых хариусов. Добыча была отдана на съедение молодежи, хотя и мне достался маленький кусочек.

"Малыш" на фоне Малого Урала

До этого мы делали с рыбой почти все, что она позволяет. Мы ее жарили, солили и мариновали, варили из нее уху и бульон. В свое время я расскажу о рыбных котлетах... но вот коптить ее нам было просто не на чем. Коптильня была единственным пунктом, по которому я завидовал коллегам из ТНБ. Попробовав копченой рыбки, я понял, что это просто другой класс, новый уровень кулинарии и, как следствие, походной жизни.

Единственный недостаток места для дневки - длинный, метров тридцать, подъем от пляжа до лагеря по пологому склону. Зато наверху кто-то не поленился воздвигнуть целую каменную крепость с бревенчатыми скамейками, окружающими очаг. Особую прелесть месту придает интересное природное явление, которое Оля метко окрестила "каменной рекой" - ровная осыпь поросших лишайником камней длиной в сотни и шириной в десятки метров.

Несмотря на "стандартную" вечернюю температуру - 17°, ночью здорово похолодало - до 8°. Таким способом погода словно намекала нам, что пришла пора как следует погреть косточки.

За какие-то заслуги мы, видимо, стоим на хорошем счету в небесной канцелярии. Лучшей погоды для дневки и придумать было трудно. Утром 26 по Цельсию и в течение дня всего в меру: в меру солнце и в меру ветер. Комары, за исключением некоторых штрейкбрехеров, тоже взяли выходной и пили кровь из кого-то другого.

Миша топит баню

Почти всю первую половину дня мужская часть населения (иногда включая даже Ивана) готовила на пляжу баню. Руководил строительством профессионал Саша. Однако песок плохо приспособлен для прочного закрепления в нем толстых деревянных колов. Привлекая к этому делу камни, гвозди, веревочки, чалки, багажные резинки, полиэтилен, скотч и тент, цель мы достигли, хотя под потолком то и дело образовывались дыры. До этого, разумеется, был сложен и натоплен очаг. Камни нагревались и лопались, отчего конструкция несколько раз частично разрушалась. Раскаленные камни приходилось с помощью полешек бросать в воду, чтобы на них никто не наступил. По этому поводу мне вспомнился "Первый закон работы в лаборатории", из которого я вывел "Первый закон бани":

...Великая наука мэрфология! В ней, если покопаться и проявить толику фантазии, можно найти правила, законы и теоремы на любую жизненную ситуацию. А если даже они не находятся, их нетрудно вывести из уже существующих.

Дебют Насти

Помимо штатных рыбаков - Саши и Димы - свою лепту внесла и Настя. Один из хариусов, выловленных Димой, поражал своими гигантскими размерами. Первая настина рыба, напротив, тянула на подростка. Ужин обещал быть праздничным - не столько за счет уже привычной рыбы, сколько за счет блинчиков со сгущенкой и голубикой.

Было ясно, что в баню все желающие сразу не уместятся. Первую, пробную порцию, составили четверо мужиков - здорово, черт возьми! Потом к нам присоединились Оля и Юля, остальные поджидали женского и юношеского дня. Попарившись, похлеставшись березовыми веничками, помывшись и искупавшись, довольные мужики (а рожи такие кр-расные!) поднялись в лагерь, а на пляжу была объявлена эротическая тревога - прекрасная часть электората разной степени обнаженности совершала омовение. Тогда все поняли - визуальная недоступность пляжа из лагеря вовсе не недостаток стоянки, а еще одно из ее преимуществ.

Послебанные посиделки

Единственное, в чем мы сплоховали - не вскипятили заранее чай, которого очень просил пропаренный организм. Мужики, облизываясь, с надеждой глядели на готовую закипеть воду, когда вдруг появлялся кто-нибудь из девчонок и уносил дымящийся котелок со словами: "Этот нам попариться", "А этот нам помыться", "А это Ивану голову намылить".

Температура, подготовив нас к бане вчерашним холодом, вернулась к отработанной схеме и вечером упала до 14°.

На стоянке, выбранной для перекуса, столик, скамейки и остов баньки не прямоугольной, а двускатной формы. На дереве - сведения о пересечении границы Шурышкарского района и угроза штрафов за вылов рыбы. Ассортимент оной явно указывает на смену характера реки - ареал хариуса кончается, начинается ареал щуки и окуня. Дима на всякий случай засунул поглубже спиннинг и двух свежепойманных хариусов. Подозрения, что это наши последние хариусы, оправдались - всего через час здоровенную рыбищу он упустил буквально из рук.

Впадение Кокпелы (на переднем плане) в Лагорту

Таким образом, впервые за поход река, по которой мы движемся, постепенно теряет право именоваться горной, и становится типично равнинной. При впадении Ворчатовиса пришлось попрощаться и с прозрачной водой. В одночасье она стала мутной, винного оттенка. Уже не снежники и родники, а болота становятся главными поставщиками влаги.

Последний шанс поймать хариуса

Но и этого мало. Точно в месте слияния с Ворчатовисом стоит роскошная турбаза, построенная, судя по всему, совсем недавно. Людей не видать.

На одном из перекуров между Димой и Олей состоялся замечательный диалог, ставший хитом похода:
- Перебирайся по раме.
- Какими парами?

На Войкаре

Стоянка, запланированная при впадении ручья Нелкаеган, оказалась существенно ниже. Увы, приходилось привыкать к тому, что принцип выбора места для ночлега сменился с "не где хорошо, а где лучше" на "где можно". По берегам либо непроходимая тайга, либо обрывы. Нам повезло, что Саша бывал здесь раньше и даже помнил, где есть достойные внимания места. Упали мы уже в сумерках, героически одолев 30 км, на острове: каменистая отмель, трава, чащоба. Именно травянистая полоса между непригодными для бивака участками нас и приютила. В дневнике по этому поводу я, не задумываясь, написал следующее: "Худшая стоянка похода. Дрова есть, места есть. Просто некрасиво". Вот так-то. Точнее и не скажешь. Привычка созерцать незабываемые пейзажи стала чем-то естественным. Для получения удовольствия уже мало свежего воздуха, вкусной еды, крепкого сна, великолепной погоды и хороших попутчиков. Подавай теперь непременно красоту, эстетику, захватывающие дух закаты... Эх ты! Все бы тебе брюзжать... Зануда!

Кстати, о закате. Нижняя часть одного облака представляла собой флаг Армении - две красных и между ними одна синяя горизонтальные полосы. На фотографии это не очень здорово видно, но поверьте, в реальности полосы читались очень отчетливо... Вот только никак не пойму - при чем здесь Армения?

Излишне упоминать, что температура утром 21°, вечером 16°. Весь день солнце и умеренный ветер, часто, как ни странно, попутный.